От изумления Бейтмен раззявил изуродованный рот. Попятился и, споткнувшись, грузно осел на пол. С кряхтеньем поднялся на ноги и бросился в кухню, зияющую оконными проемами. Раздался влажный хруст. Бейтмен проковылял обратно в коридор, держась за окровавленный нос. Из кухни выскочил Донни Фиск с гвоздодером. Его отец подходил к двери.

– Привет, Бейтс, – сказал Фиск. – Хорошо выглядишь…

Бейтмен высморкал кровь в ладони и рванулся к двери. Ники сбил его с ног хуком справа. Потом ухватил за ноги, а его братец – за плечи. Если у Фиска-старшего от боксерских замашек осталось только дерганье головой, то его сыновья двигались бесшумно, словно тени. Они направились к двери подвала. Того самого, из которого я освободил их отца много лет назад.

– Сюда? – спросил Ники.

Фиск кивнул, и близнецы исчезли в черном прямоугольнике двери.

Я посмотрел на Фиска.

В дом он так и не зашел. Оторвал взгляд от подвала, где когда-то был узником, посмотрел в сторону кухни, где убили его жену, и сказал:

– Если не возражаешь, я подожду снаружи.

Я не знал, что между нами – мир или война, но обрадовался возможности выйти из дома.

Я поддержал Фиска под руку, и мы вышли в безмолвие летнего дня. Из дома послышался звук, похожий на приглушенный крик. Я не знал, приедут ли Фиски. Не знал, что Донни явится на место заранее. Не знал, что они собираются сделать со мной. Может, бросят в подвал к Бейтмену.

Я пошел на риск.

Ладно бы Бейтмен терроризировал только меня. Но он переключился на мою сестру. Только мы с Фиском отошли от дома, как тишину прорезал выстрел. Потом еще один. Фиск еще крепче сжал мою руку, и мы продолжили путь.

– Та сумка с чердака…

– Я выбросил ее в ручей, – сказал я торопливо.

– Внутрь не заглядывал? – Фиск пристально посмотрел на меня.

Я замотал головой. Возможно, от этого ответа зависела моя жизнь.

Фиск не успел ничего сказать, потому что из дома вышли близнецы. Достали из фургона по канистре бензина и молча вернулись в дом. Потом появились снова. Ники подошел к отцу и отдал ему клочок бумаги.

– Нашел на полу, – пояснил он.

Все еще опираясь на мою руку, Фиск длинными тощими пальцами разгладил смятую бумажку.

– Что это? – спросил он.