– Ты меня не слушаешь. Я ведь сказал, что хотел сделать.

– Но я убил женщину. – Бейтмен изобразил, что смахивает слезы.

– Ты убил нас обоих, – сказал я. – Ты сам во всем виноват.

Его лицо вопросительно скривилось.

– Ты вломился в дом моей сестры, у меня не было выбора, – повторил я.

С улицы послышался гул мотора. Бейтмен замер.

К дому подъезжал автомобиль.

Бейтмен бросился к входной двери, углядел крышу белого фургона и рассмеялся. Не издевательски и притворно, а от души.

– Подкрепление? – Он вытянул руки вперед, будто подставляя их для наручников. – За что арестуешь? За телефонное хулиганство?.. – Он заговорил гораздо отчетливее, стало ясно, что дефект речи он изображал для вящего эффекта.

– Нет, не за это, – сказал я.

– За взлом? Да меня освободят еще до того, как ты вернешься в город…

– Знаю. – Я вышел в коридор.

Бейтмен завел руку мне за ухо. Вместо монеты достал мятый клочок бумаги.

С именем моей сестры.

И адресом.

– На, я и так помню, – процедил он, брызжа слюной мне в лицо, и бросил бумажку к моим ногам.

– Разглядишь здоровым глазом, кто там, Бейтмен? – Я кивнул на открытую дверь у него за спиной.

Он обернулся.

С водительского места вылез Ники Фиск. Обошел фургон, открыл дверцу и помог выйти самому худому человеку на свете.

Своему отцу, Николасу Фиску-старшему.