– Хорошая работа, детектив-констебль, – неохотно признала Стромер. – Но если эта медсестра что-то знает…
– Не знает.
– Я вам не верю. – Она посмотрела на меня. – Я спрашиваю только потому, что меня беспокоит ее безопасность. На опознании было не похоже, что она горюет по потерянной любви. Вдруг рядом с ней бродит человек, который вломился в ее дом, угрожал ей и ребенку?
Я молчал.
– Почему вы утаиваете информацию, которая может спасти ей жизнь? – продолжала Стромер. – И возможно, даже вашу карьеру?
– Потому что это поставит ее под угрозу, – тихо сказал я, отходя в сторону. – Вы умны, Карен, и я не буду вас обманывать, но, если меня спросят об этом разговоре, я буду все отрицать. Вам я скажу, потому что надеюсь на ваше понимание. Пока Эми Берроуз не заставляют давать показания и не привлекают к ней внимания, она в безопасности. Ей и так сильно досталось в жизни. Вы правы, это было не горе. А смертельный испуг.
Выражение лица Стромер смягчилось, она кивнула. Улыбнулась почти невидимой полоской рта.
– Наверное, мне показалось на опознании, – сказала она. – Люди по-разному реагируют.
– Может быть.
Мне хотелось дать ей понять, что я ценю ее доверие, но в моем кармане завибрировал телефон. Увы, но я знал, кто звонит.
– Спасибо за помощь, Карен.
2
Мы съехали с главной дороги. Путь казался до невозможности сложным. Петляющие дороги превратились в безымянные улицы и переулки, а потом вовсе исчезли.
За рулем был я.
Бейтмен сидел сзади, но нас обоих накрыло одинаковое ощущение. Мелькание пейзажей за окном притупляло чувства. Мы выехали из города ближе к вечеру, до места было по меньшей мере два часа пути. Прогноз погоды обещал, что адская жара, похожая на горячечный сон, пойдет на спад.
Пока что этого не произошло.
В солнечном свете предметы, здания и люди преображались, выглядели лучше, чем они есть на самом деле. Пейзаж за окном изменился, вместо серых городов появилась зелень. Бейтмен потягивал виски из бутылки, которую выудил из-за пазухи. Его присутствие ощущалось как нечто мрачное и зловещее. Раковая опухоль, несовместимая с жизнью. Причиной поездки была не сумка и ее предполагаемое содержимое. А мы сами. Власть и страх. Ни один из нас не проронил ни слова, напряжение скручивалось в тугой узел. Крутой съезд с трассы, петляющие проселочные дороги, – казалось, события разворачиваются так быстро, что за ними невозможно уследить.
Пока что знакомым было только это чувство.
Когда на последнем повороте показался дом, на меня нахлынули воспоминания. Я остановился на узкой подъездной дорожке. Бейтмен на заднем сиденье заерзал. Уставился в лобовое стекло поверх моего плеча. День клонился к вечеру, но темнеть еще не начало. Похоже, ферма так и простояла заброшенной все эти годы. Я подъехал ближе, припарковался около густой лесополосы, которую так отчетливо помнил, и заглушил мотор. Повернул зеркало так, чтобы видеть Бейтмена. В наступившей тишине слышалось только его громкое сиплое дыхание.
Прямо у меня под ухом.