Я кивнул:

– Я упал в ручей. Услышал выстрел и вышвырнул чертову сумку в воду.

Бейтмен понимающе кивал.

– Ты знал. Тогда зачем все это? Зачем было следить за мной? Звонить, драться…

– Я и в квартиру заходил, пока тебя не было, – усмехнулся Бейтмен. – Читал твою почту, пил из бутылки. Посмотри правде в глаза. Ты знаешь ответ…

– Это ты притащил меня сюда посреди ночи. Я был ребенком.

– С тех пор вырос, – сказал он. – Я знал, что сумка пропала. Годы пропали. Жизнь пропала. – Он провел рукой по изуродованному лицу, которое когда-то так нравилось женщинам, и подытожил: – Все пропало.

Бейтмен не обладал внутренним миром. Жестокость была его единственной формой существования.

– Не надо было тебе приезжать сюда, Эйд…

– Ты вломился в дом моей сестры, у меня не было выбора.

Он улыбнулся, кивнул.

– Вообще-то, я собирался с тобой поговорить. – Я отступил на шаг. – Про то, как рождается насилие. Человек делает неправильный выбор раз, другой, и получается замкнутый круг. Если бы кто-нибудь его разорвал, насилие бы ушло из нашей жизни. – Я отступил еще дальше к окну. – Во мне склонность к насилию – от тебя. А в тебе от кого?

Бейтмен только фыркнул.

– Как я уже сказал, это – результат выбора, – продолжал я. – Так вот, я собирался сказать тебе, что больше в этом не участвую. Если мы приехали сюда драться, ты – победил. Можешь меня убить, я выше этого.

– Как трогательно… – Бейтмен переступил через порог.

– Ты подставил подельников, потому что они не хотели убивать жену Фиска. И его самого.

Бейтмен сделал еще шаг.

– Не смей приближаться, – сказал я.

Он расхохотался:

– А то что, мистер Ненасилие, мистер Разорви-Круг? – Он сделал еще шаг ко мне.