Она замолчала и начала преодолевать перекат сама. Не всё вышло так, как я прогнозировал – метров пять ей проплыть пришлось. Но это было не страшно, плавать она умела. Рискуя выглядеть дураком в финале рассказа, могу добавить, что плавала Ариана ни чуть не хуже, чем морской котик или тюлень, а ныряла глубже, чем все мальчишки в деревне.

Тут у меня шевельнулись одновременно два поплавка. Но я подсекать не стал – мне не показалось, что это были поклёвки. Около островка, уже выходя из воды, Ариана ойкнула. Видимо, наступила на острый камешек. А когда она заглянула в лодку, её обида сразу прошла.

– Ой, Гошка! – заголосила она, выхватывая из лодки спиннинг, – а где ты взял такую блесну? Она – как живая рыбка!

– Дед мне её отдал, – сказал я, – пять лет я её у него выпрашивал.

– Обалдеть! Пять лет! Но ты знаешь, я двенадцатилетнему мальчику тоже бы не дала такую блесну. Большие мальчишки её могли у тебя отнять. Твой дедушка, очевидно, сам её делал?

– Сам.

Власть налюбовавшись блесной и положив спиннинг, мокрая Ариана взошла на берег повыше и улеглась животом на тёплый песок. Она оказалась вне поля моего зрения. Я сидел к ней спиной и щурился на поверхность реки, сияющую под солнцем.

– А если ты за корягу её зацепишь? – спросила вдруг Ариана, – что тогда будет?

– Тогда я за ней нырну.

– Ну, это ты сможешь. А вдруг огромная щука оборвёт леску и вместе с этой блесной уплывёт? Что ты тогда сделаешь?

– Я не знаю. Надеюсь, этого никогда не случится. Могу сказать, что эта блесна для меня дороже всего на свете.

Я не кривил душой. Второго такого заядлого рыбака, как я, искать на Земле было бесполезно. Жёлтая чешуйчатая блесна с синими глазами и красным хвостиком, выкованная дедом, всех изумляла. А некоторых сводила с ума. Алёшка Блинов, к примеру, мне предлагал за неё мопед. Да, десятилетний чешский мопед после капремонта. Я отказался. Но Ариану мои слова потрясли.

– Блесна для тебя дороже всего на свете? – переспросила она за моей спиной и зашевелилась, – железка с хвостиком для тебя дороже всего на свете? Да как такое возможно?

– Ну, как-то так, – сказал я, жалея, что дал себя затянуть в этот разговор, – а что для тебя дороже всего на свете?

– Мечта, – сказала она, даже не задумавшись, – больше всего на свете боюсь потерять мечту.

– То есть, воплотить?

– Да, да. Воплотить.

– Это очень странно, – заметил я, поднимая удочку, чтобы сделать перезаброс, – неужели думать, к примеру, о миллионе долларов интереснее, чем его получить?

– Пример неудачный, – отозвалась Ариана, – но, вообще, годится. Когда ты тратишь деньги по-настоящему, то они и тают по-настоящему. И легко потратить их не на то, что тебе действительно нужно. Эти ошибки могут тебя убить. Убить во всех смыслах. А когда тратишь деньги в мечтах, они не кончаются, и ошибок не происходит.

– Не ошибается тот … – насмешливо начал я. Ариана вскрикнула: