— Пока Чемберз мог говорить, он называл нас презренными ничтожествами. Мы только и слышали: «А, вот идет презренное ничтожество. Оно думает, что способно работать». Когда такое слышишь постоянно в течение нескольких месяцев, приберегаешь свою жалость для людей, которым она и в самом деле необходима.
Глава 28
Открыв глаза, Бетти Халука поняла, что идет очень сильный дождь. Несмотря на закрытые окна и задернутые гардины в квартире Стенли Мудроу, она это поняла, потому что ее приятель вошел в комнату промокший до нитки. Он был такой мокрый, что даже кончики пальцев стали морщинистыми, как у ребенка, которого слишком долго держали в ванне.
— Что с тобой случилось? — Она еще не до конца проснулась, но почувствовала: Мудроу сильно расстроен.
— Помнишь, какой великолепный летний день был вчера? С утра до вечера светило солнце. Разве можно предвидеть, что так похолодает всего лишь за шесть часов? Мы с Джимом решили забросить удочку и поймать на крючок Беббита. Обошли бары, потом клубы. Около четырех часов утра Джим сел в машину и поехал домой, к Розе, а я решил поискать бывшего заключенного по имени Монтроз, который обычно ошивается в известном мне клубе. Но его там не оказалось, а когда я вышел на улицу, полил настоящий ливень. А я ведь больше не могу бегать, Бетти. Пришлось идти домой пешком.
— Но хоть какие-то следы Беббита ты нашел?
— Нет, совсем ничего, — ответил Мудроу с невозмутимым видом. — Может, теперь он просто не бывает в этом районе. Сейчас восточная часть города — рай для поджигателей, с тех пор как городские власти объявили продажу пустующих зданий с аукциона. А бары, сама знаешь, как колонки скандальной хроники в газетах. Только в газетах пишут о звездах киноэкрана, а там обсуждают, кто где напакостил. Я не хочу сказать, что сегодня же найду Беббита, но, рано или поздно, если парень — профессионал, а это так и есть, он выплывет на поверхность.
— И ты что же, всю ночь только этим и занимался?
— Знаешь, такое дело делается медленно, — объяснил Мудроу. — Прошлая ночь была всего лишь началом. Вчера мы провели всю подготовительную работу: поговорили с барменами, завсегдатаями. А сегодня вечером поищем кое-каких стукачей, которые работали на меня, когда я еще был полицейским. Джим мне поможет. Мы их откопаем и немного прижмем.
— Ладно, ты бы лучше шел в душ, — сказала Бетти, направляясь на кухню. — Простудишься, если сейчас же не поменяешь одежду.
— Да, ты права. — Мудроу медленно встал со стула. — Пойду переоденусь, пока не приехала Леонора. — И он отправился в ванную комнату, оставляя за собой лужицы воды.
— А при чем здесь Леонора? — спросила Бетти.
— Кажется, мы можем прижать Хольтца.
Бетти налила в чашку кофе, добавила чуть-чуть молока, бескалорийного сахара из пакетика и понесла ее Мудроу. Он сидел в ванне в клубах пара, и на него лилась горячая вода.
— Господи! — воскликнул он. — Я даже не подозревал, как промерз и устал! Десять лет назад мог работать подряд сорок восемь часов и даже не думать об этом. А теперь всего лишь после одной бессонной ночи чувствую себя куском говядины в морозильнике.
— Почему бы тебе не рассказать мне обо всем, что произошло? — спросила Бетти.
Мудроу прислонился к стенке ванны. Воды становилось все больше, а от тепла его клонило ко сну.
— Ну предположим, под одним важным документом есть подпись некоего Симона Чемберза. Тем самым Симон Чемберз письменно клянется, будто вся информация о компании — «Болт Реалти» — чистая правда. Предположим, Симон Чемберз находится в доме престарелых в Бруклине. Пятнадцать месяцев назад у него был удар. Он не только не может подписать своего имени, но доктор говорит, его мозги абсолютно отключены. Я лично видел Чемберза, и, по-моему, врач совсем не шутит.
Бетти опустила крышку унитаза и присела на нее, потом спросила: