– Зидж – это карта, – пояснял Такиюддин. – Карта Мироздания.

Он поведал ученикам архитектора, что в древние времена некий язычник по имени Аристотель – то был муж великой учености, передавший свои знания Александру Великому, – утверждал, что Земля является центром Вселенной и пребывает в неподвижности, в то время как все прочие небесные тела вращаются вокруг нее. Наша Вселенная состоит из нескольких сводов и орбит, считал он. Аристотель не сомневался, что со временем астрономы сумеют определить количество планет, которые совершают свой бесконечный путь в небесах над нашими головами.

– Эфенди, а вам удалось сосчитать эти планеты? – заинтересовался Джахан.

В тот день, последовавший вскоре за церемонией открытия Обсерватории, они с Давудом решили навестить главного придворного астронома.

– Да, их восемь, – последовал уверенный ответ.

Разумеется, Творец не случайно остановился именно на этом числе, пояснил Такиюддин. Весь миропорядок: просторы Вселенной, форма Земли и небесных тел, траектории движения планет – устроен Богом с величайшим разумением. Человеку следует изучать законы сей божественной гармонии и размышлять над ними. Чем больше говорил Такиюддин, тем сильнее он воодушевлялся. Даже столь могучий ум, как Аристотель, впал в заблуждение, сообщил он. Центром Вселенной является Солнце, а вовсе не Земля. Остальные небесные тела вращаются вокруг этого огромного огненного шара, и орбиты их представляют собой абсолютно правильные круги. Астроном показал Джахану книгу, в которой, по его словам, приводились неопровержимые доказательства вышесказанного. Джахан открыл первую страницу, пробежал глазами строки, написанные по-латыни. Автором сего трактата был некий Коперник. Это странное имя главный придворный астроном произносил с таким трепетом, что оно звучало как заклинание.

– Сей великий муж никогда не был женат, – сообщил Такиюддин, поглаживая переплетенный в кожу фолиант, словно живое существо. – Он вырастил детей своей сестры, но своих собственных никогда не имел.

– Почему же он не женился? – полюбопытствовал Давуд.

– Это известно одному Богу, – пожал плечами звездочет. – Полагаю, он не захотел никого обрекать на печальную участь. Женщине трудно смириться с тем, что ее супруг более всего на свете любит звездное небо.

Давуд и Джахан переглянулись, одновременно подумав об одном и том же. Хотя Такиюддин был женат, почти все ночи он проводил в Обсерватории. Возможно, говоря о Копернике, этот человек имел в виду и себя, хотя ученики архитектора не отважились спросить, так ли это.

Поблагодарив астронома и его помощников и простившись с ними, Давуд и Джахан вышли на улицу. Стоило им ступить за порог, как обоих поглотил туман, густой и зловещий. Двигаясь чуть ли не ощупью, подобно двум слепцам, они отыскали Чоту, забрались ему на спину и медленно, очень медленно двинулись к городу.

Едва слон сделал несколько шагов, Джахан ощутил неодолимое желание оглянуться. Туман творил чудеса. Обсерватория, состоявшая из двух высоких зданий, растворилась в нем полностью. Сквозь молочно-белую пелену не проглядывал даже огонек освещенного окна. В это мгновение Джахану показалось, что Обсерватория – это всего лишь плод его воображения, а речи, которым он внимал под ее крышей, не более чем галлюцинация.