Когда я пошла искать информацию именно об этом полотне, то наткнулась на портал аукционного дома. На нем-то и выяснилось, что наброски художника, выставленные для продажи, могла позволить себе даже я: всего-то треть зарплаты. Конечно, полноценные полотна стоили несколько сотен тысяч. Но это не те деньги, ради которых стоило бы устраивать пожар в музее. Новая иномарка и та дороже. Не думаю, что сгоревшая «Весточка» была какой-то особенной. Хоть и последнее творение мастера. А значит, и застраховать ее на баснословную сумму не могли…
А если пожар скрыл следы отсутствия ремонта?.. Тут уже все было куда проще: поиски в сети информации по бюджету ремонта, итоги тендерных торгов, данные подрядчика…
После просмотра общей сметы, которая оказалась в открытом доступе, стало понятно, что особой выгодой тут тоже не пахнет. Ничего масштабного и монументального минкультом не планировалось. Лишь легкая косметика выставочного зала. А криминалисты уж наверняка отличат старые краску и побелку на стенах от новых. Так что и эта версия оказалась на первый взгляд пустышкой.
– Поддубник, ты страдаешь ерундой! – выдохнула я, поняв, сколько времени угробила впустую.
Откинулась на спинку дивана, чувствуя, как затекли плечи и ноет шея. Хлипкий настольный вентилятор, пыхтевший лопастями изо всех своих мелких сил, не спасал от духоты. Хотелось спать. Вытянуться на кровати и как дремануть… А еще моря, солнца, прохладного стакана сока… Да много чего хотелось, а сбылись усталость и кофе.
Я глянула на тумбочку рядом, насчитав пять кружек. Пять! За одну ночь. Наверное, у меня сейчас по венам тек вместо крови он. Черный, концентрированный, без сливок, зато с двойным сахаром.
Помимо воли широко зевнула. Глаза слипались и слезились, но я упорно вернулась к монитору, пытаясь понять: что же мне во всей этой истории не дает покоя?
Мои пальцы легко заскользили по клавиатуре, но на этот раз не вводя запрос в поисковой строке. Я набирала сообщение давней знакомой, занимавшейся продажей старинных предметов искусства. Проконсультироваться, не повлияет ли гибель «Весточки» на стоимость остальных полотен художника. Вдруг те поднимутся в цене…
Увы, антикварщик не полуночничала, как я. Так что ждать скорого ответа было бессмысленно. А вот самой поспать было хорошей идеей.
Думала, что едва голова коснется подушки, как я отрублюсь, но не тут-то было!
Оказалось, что в третьем часу майской ночи может быть одновременно и холодно, и жарко, а колючее до кусучести шерстяное одеяло может цапнуть даже через ситец. Я ворочалась и вертелась на диване, борясь с бессонницей до такой степени, что уже пошла в рукопашную. Увы, победила она. Жаль только, без нокаута. В его забытье я бы точно пробыла до утра. А так лишь взмокла.
Нет, все же пятая кружка кофе была лишней. И четвертая тоже… Вслед за мыслями о бодрящем напитке пришли другие. Много. И иные – такие идиотские: интересно, какие в музее перекрытия? Если деревянные, то почему не вспыхнули? А если бы пожарников было больше, они бы потушили все быстрее? И почему в присутствии одного огнеборца я становлюсь такой легкоранимой? В смысле могу пораниться, покалечиться, загореться или просто упасть на ровном месте?
На мыслях о Воронове я и заснула.
А потом сквозь дрему мне послышался скрип приоткрытой двери. Приподнялась с дивана, пытаясь вглядеться во тьму коридора. Судя по звукам, там кто-то был. Юрик? Да нет! Приятель бы не тихарился. Тем более в своей-то квартире.
Может, вор? Или… Все внутри похолодело. Неужели бывший шеф не зря опасался и мне решили отомстить за статью? Выследили и…
Страх зародился где-то в районе солнечного сплетения, с каждым мигом ширясь и прорастая в тело. Я чувствовала его все отчетливее. Он был словно змеей, чей хвост завязался узлом, а гибкое тело обвило мой позвоночник в удушающем захвате, который ломает жертве кости.
Колени задрожали, руки взмокли, а горло, наоборот, пересохло. Мозг же наконец очнулся и начал лихорадочно соображать, где меня могли увидеть, найти, как сюда проникнуть. Хотя на последний вопрос ответ долго искать не нужно: для взломщика подобрать отмычку к замку нетрудно.
Пока мозг анализировал ситуацию, тело же, кажется, действовало само. Ноги, хоть поджилки и дрожали, бесшумно опустились на пол, а в следующую секунду я перетекла каплей ртути к дверному косяку. Схватила первое, что попалось под руку, – словарь антонимов. Увесистый том мог как подарить знания, так избавить от оных через сотрясение. Во всяком случае, вес издания на это намекал.
«Так, Поддубник, ты никого и ничего не боишься! Только иногда. И только себя!» – с этими мыслями я перехватила свое оружие поудобнее и затаилась в засаде у двери. Потому что половина победы над врагом – это победа над собственным страхом. Липким, удушающим, заставляющим принимать неверные решения. И если перед атакой запаниковал – считай, уже проиграл. Так что тебе перед нападением страшиться никак нельзя. Иначе не сможешь оглушить и дать деру из комнаты в коридор.
Был, конечно, еще один вариант – окно. Но седьмой этаж с типичной застройкой, без каких-либо карнизов и барельефов, с пролетарской голой кирпичной кладкой, как-то не вдохновлял. Затаиться тоже был не вариант: если пришли за мной, навряд ли, не обнаружив девичье тело в кровати, бандит развернется и тактично уйдет. Так что я решила действовать на опережение и напасть первой.