— Никогда не забуду торжества и ликования босяков, когда конфисковали скот. Не забуду слов вашего отца, не забуду колонии, в которой мучился, пока не удалось бежать. Я поклялся отомстить.

До поздней ночи просидели они, обговаривая мельчайшие подробности будущих действий. Готовились к отъезду несколько дней. Глубокой ночью Каражан и Жаилхан со своими семьями навсегда покинули поселок и двинулись в далекий и долгий путь.

Бандиты расположились в одной из безымянных впадин у сопок, с вершин которых хорошо просматривались все дороги и тропинки, лежащие вокруг. В банде насчитывалось уже около пятидесяти вооруженных винтовками, пистолетами, карабинами, охотничьими ружьями людей. Разные дороги привели их сюда. Основным костяком ее были сыновья баев. Это были люди, ненавидящие советский строй, мечтающие о возвращении былой власти и богатств. Они были готовы на союз с гитлеровцами, на любые действия, способны были на предательство и преступление.

Были здесь дезертиры и те, кто уклонялся от службы в армии. Они бежали от невзгод войны, надеясь переждать здесь трудное время. Нашли здесь пристанище и воры, убийцы, преступники, которым удалось бежать из колонии. Их объединяло одно: все они были вне закона. Пути назад не было. Поэтому ради своего спасения они могли пойти на измену Родине, обман, грабеж… Одно преступление влекло за собой другое…

Кишкене и Боташ, освобожденные из заключения в начале войны, ушли в Каракумы раньше других. Изо дня в день рыскали по аулам, привлекая новых людей, предвещая скорую гибель Советам.

Вскоре в их логове появились Еркебай и Сайлыбай, бежавшие из колонии. Сыновей Алдажара они называли посланцами пророка Магомета, призванными самим аллахом осуществить освобождение правоверных мусульман от власти неверных.

Однако «посланцев аллаха» бандиты встретили без особого энтузиазма. Вечером, в день приезда, Каражан собрал своих будущих воинов. Весь длинный путь до Каракумов он обдумывал речь, которая должна была разжечь в людях боевой дух, укрепить веру.

Правда, вид этого разношерстного сборища и довольно холодный прием несколько остудили его пыл. Но он понадеялся на свое красноречие:

— Братья! Много мук и страданий принесли нам Советы. Нет для нас более страшных врагов, чем они. На нас возложена великая задача — освобождение казахского народа от красной нечисти. Мы братья по оружию. Нельзя надеяться на легкую победу. Впереди нас ждут испытания. Сейчас вы ничего не имеете, но придет день, когда у вас будет все, что вы захотите! Как в доброе старое время, у вас будут табуны лошадей, отары овец! Слава и богатство ждут вас!

Собравшиеся перешептывались, переглядывались, но криков одобрения Каражан не услышал.

А он, распаляясь собственными словами, продолжал:

— Немцы сейчас под Москвой. Советская власть истекает кровью. Дни ее сочтены. Еще один рывок, и немцы будут здесь. Они помогут нам покончить с Советами. Немцам не нужны наши степи. Хозяевами здесь будем мы. Мы организуем казахское ханство и будем жить так, как жили из века в век наши предки — вольной степной жизнью.

Голос Каражана дрогнул от волнения. Он искренне верил в осуществление своих бредовых планов, почти видел себя ханом казахов:

— Сейчас все зависит от нас, — голос его окреп, — мы должны привлекать людей, которые сочувствуют нам. Придет время — и мы выступим. У нас всех — одна цель. Того, кто вздумает предать нас, ждет смерть.

Сидящие переглянулись. Каражан, словно не замечая этого, закончил:

— Зимовать будем здесь. Заготовим продукты, пополним запасы оружия и боеприпасов. За это время нас станет значительно больше. Да поможет нам аллах!

После речи брата Жаилхан прочел аят из Корана.

Речь Каражана произвела впечатление, но цели его, так явно высказанные, противоречили интересам большинства.

Многие, дезертировав, надеялись здесь, в песках, переждать войну, а потом вернуться в свои аулы. Но оказалось, что и в родной степи, далекой от разрывов бомб и гранат, их жизнь под угрозой. Надо ли было бежать с фронта, столько пройти пешком, скрываться в подвалах, сараях, на кладбищах. И все это ради того, чтобы опять воевать в степи?!

Один из дезертиров Жалтакбай обратился к соседу: