— Надо переправиться через Сырдарью около Кармакчи и ждать нас у тугайника, где останавливались обычно. Ты знаешь те места?
Караман кивнул головой. Не ожидавший, что все образуется так просто, Сайлыбай от радости не знал, что же еще сказать джигиту. Уже отъехав, он осадил лошадь и вернулся к Караману:
— Караман, наконец, ты понял, кто твой друг? Зачем нам враждовать? Если понадобится, я свяжусь с тобой через своих людей, — и, не дожидаясь ответа, старшина пришпорил коня.
Джигит с усмешкой посмотрел ему вслед:
— Ах ты, пес вонючий! Кто нам друг, мы уже давно поняли! Нам в этом разбираться нечего. А вы привыкли играть на родовых чувствах, натравливать род на род. Ничего, я вас сведу за Сырдарьей, а там посмотрим. Узнаете вы, что такое советская власть!
IX
В знойный августовский день два всадника галопом мчались по степи. Они оставили за собой бесконечные песчаные барханы и глинистые ровные такыры Каракумской пустыни и были уже близки к цели: впереди виднелись сопки Сары-Апана, где должен был остановиться кош Карамана.
Это были Казамбай и Тышканбай, посланные к Караману с поручением Сайлыбая. Им и самим очень хотелось встретиться с ним и договориться, как действовать в дальнейшем.
Неожиданно из-за ближайшей сопки показались верховые, которые помчались навстречу джигитам, оставляя за собой длинную полосу пыли. Казамбай и Тышканбай недоуменно переглянулись.
Еркебай, сын бая Барлыбая, и сопровождающие его джигиты остановили коней, полукругом загородив дорогу.
Еркебай был единственным сыном бая от третьей жены. От первых двух у него рождались только дочери, о чем Барлыбай долго горевал. Мечтая о наследнике, он женился в третий раз. Надежды его сбылись: сыну дали имя Еркебай, что значит «богатый баловник». Наследник и вырос баловнем, не знавшим ни в чем отказа, не признающим никаких запретов.
Еркебай, насмешливо оглядев Казамбая и Тышканбая, язвительно произнес:
— Доброго пути вам, бравые джигиты! Далеко ли путь держите?
Друзья поняли: добра эта встреча не сулила. Но отступать было некуда. Они и на самом деле славились удалью, отлично владели в драках камчой. В недавней межродовой схватке они одним ударом выбивали противников из седла. Это был особый прием. Владели им не многие, а прием всегда обеспечивал победу над противником.
— Мы торопимся к кошу Карамана по поручению старшины аулов Сайлыбая. Кош надо остановить в Сары-Апане, — попытался с достоинством выкрутиться из положения Казамбай.
— Да, — зловеще усмехнулся Еркебай, — важное поручение дал вам Сайлыбай. А я-то думал, что вы забыли дорогу к этому смутьяну? Я надеялся, что недавние бои образумили вас! Придется, видимо, повторить урок!
— Ты что говоришь с нами, как с пленниками? У вас своя дорога, у нас своя, — выпрямился в седле Казамбай.
— Смотрите, джигиты, как разговаривает со мной этот голодранец! — выкрикнул Еркебай.
Сидевший на лошади рядом с байским сыном Ерсаин угодливо рассмеялся:
— Посмотрите на этого «богатыря», — указал он сложенной камчой на Тышканбая, — зад нечем прикрыть, а стоит, как ханский телохранитель!