— Иланка! — побледнев, закричал Иржи.
— Тихо, — Иланка захлопнула форточку. — Я скажу тебе правду, чтоб зря не строил никаких иллюзий. Да, я несла ему одежду, чтобы переодеть и увести в горы. Но ты обогнал. Радуйся, твоя взяла!
— Не понимаю!
— Ну чего ты притворяешься? Сама видела жандармскую машину во дворе Берната. Увезли его, конечно, увезли по твоему доносу.
— Русского в сарае Берната не оказалось! Доктор сказал, что вообще сегодня еще не заходил в сарай, а, значит, я все выдумал.
— Как?
Иланка вдруг расхохоталась.
— Так, значит, ты остался с носом? Ой, как хорошо! Как хорошо!
Иржи сел у порога на старый табурет. Склонив голову и опустив руки на колени, задумался.
— Значит, не перевелись в нашем местечке настоящие люди! Не все такие, как ты!
Иланка подошла к нему и, глядя прямо в глаза, хлестала словами, как бичом.
— Знай, что я никогда не уважала тебя, а теперь просто презираю! Прихвостень фашистский!
— Если ты знаешь, кто его выкрал, скажи и я уйду, — взмолился Иржи. — Сейчас там допрашивают доктора. Меня чуть не застрелили, послали искать… Хотят, чтобы я сознался, что оклеветал уважаемого доктора… Теперь спасти меня можешь только ты! Учти, нас обоих расстреляют, если не найдут того русского…
— Так уж и расстреляют! — возразила Иланка, явно дразня потерявшего голову гардиста.
— Меня пошлют на восточный фронт, а оттуда живыми не возвращаются… А тебя — в Германию! — и он окинул ее пристальным взглядом с ног до головы.
Она только усмехнулась.
— Дура! Вот дура! — обхватив руками голову, Иржи застонал. — Ну что с тобой поделаешь? Ладно, Илка, пошумели и довольно, — вдруг сменил он тон. — Теперь давай подумаем серьезно, дело-то не шуточное.
— Я все давно обдумала! — с готовностью ответила девушка. — Каждый раздает свои долги. Ты — Шане Маху, министру внутренних дел. Я — людям, которых Шане Мах берет за горло.
— Подумай, что ты говоришь! — замахал на нее руками Иржи. — Не дай бог кто услышит!
— Самые страшные уши вот они! — Она кивнула на него. — Да только всем рты не заткнешь, теперь все так думают и так говорят.