– А ежели посла нет, то чего ты меня тогда путаешь?

– Так, батюшка, и до чертиков допиться недолго.

– До чертиков?

– Ага, до них самых. Натуральные чертики к вам приходить станут.

– Нет, чертиков не желательно… – пробормотал царь, устало прикрыл глаза. – Чертики нам… ни к чему… чертики…

И уснул.

В реальность его вернули головная боль и сухость во рту. Не раскрывая глаз, царь привычно протянул руку, чтобы, постучав по железному боку ведроида, отдать команду на наполнение стакана. Но вместо привычной железяки наткнулся на что-то шерстяное и теплое. Постучать не получилось.

В недоумении царь разлепил похмельные очи и увидел на месте созданного когда-то Иваном персонального механического помощника самого настоящего беса, покрытого с ног до головы свалявшейся шерстью. У него, как полагается, были рожки, свиной пятак и хвост, обвившийся вокруг ног, заканчивающихся вполне предсказуемыми копытами. В руках бес держал поднос, на котором стоял запотевший графин с водкой и граненый стакан.

Черт пискнул, точь-в-точь, как ведроид, хвост его взметнулся, обмотав горлышко пузатого графина, приподнял, наклонил над стаканом и отмерил положенную дозу. Затем поставил графин, обвил стакан и протянул царю.

И тут государь заорал.

Он оттолкнул протянутую емкость со спиртным, вскочил с трона и, не переставая вопить, выбежал из зала.

В коридоре наткнулся на Василису.

– Что случилось, папенька? – остановила его удивленная дочь.

Царь перестал орать благим матом. Оглянулся на распахнутые двери, затем вновь посмотрел на Василису. Поднес палец к губам, прошипел:

– Т-с-с-с.

Схватил девушку за руку и, крадучись вдоль стенки, потянул ее ко входу в зал. Подошел к самой двери, но заглянуть вовнутрь не решился. Указал пальцем и прошептал:

– Глянь-ка, кто там, справа от трона?

Василиса спокойно вошла в зал, огляделась.

– Никого, царь-батюшка, – только ведроид ваш стоит, да стакан на полу валяется.

– Правда? – осторожно выглянул царь из-за двери. – И больше никого?