– Ну и что?

– А то, что с точки зрения житейского здравого смысла он почти наверняка твой сын. Но если бы речь шла, скажем, о разбирательстве в суде – то это не примут в качестве доказательства. Там меньше, чем девяносто девять, не признают. Понял теперь, счастливый отец?

– Да хер с ним, – нетерпеливо прервал я его. – То есть спасибо, конечно… Слушай, я тебе сейчас одну вещь расскажу. Очень странную. Только ты дослушай, прежде чем говном кидаться, ясно?

– Ну давай, жги, – хихикнул он.

– Ася жива.

К моему изумлению, Стасик никак не отреагировал на эту, вне всяких сомнений, экстраординарную новость.

– Что молчишь? – удивился я.

– Так сам просил не перебивать.

– А, ну да… Можешь думать что угодно, но я не сошел с ума. Я вчера ее видел, держал ее за руку… У нее, кстати, руки нет…

– Как это ты держал ее за руку, которой нет?

– Да ты что, не понимаешь, что ли?!.

– Успокойся, – каким-то тусклым голосом сказал Стасик, – все я понимаю. Только нет никакой Аськи. Тебя разводят, как лоха. Я знал, что она доберется и до этого…

– Она? Ты знал?!

Он снова надолго замолчал, а когда заговорил, то голос его был собранным и… сочувственным?

– Послушай, Макс, – сказал он. – Забудь ты об этом, а? Все иллюзия, обман зрения. Ты вообще сейчас не со мной говоришь, если хочешь знать. И лучшее, что ты можешь сделать – это принять двести грамм и усесться за свой роман. И желательно – не выходить из дома. Веришь, нет?

– Не верю и ничего не понимаю. Заткнись, пожалуйста, и говори все, как есть. Ты знаешь, где она?

– Не знаю. Ты не намерен следовать моему совету? Еще раз предлагаю, по старой дружбе…

– Да хватит меня пугать!

– Ну, как хочешь… Только имей в виду, это нихрена не телефонный разговор. Я почти не сомневаюсь, что нас слушают.

– Да кто слушает, твою мать?!.