— Трибунал, однако, больше времени не давал.

— Молодец. Хорошие у тебя друзья, Бадма-мэрген.

— Кто, эстонцы?

— Нет, я про Трибунал-хана, — Шаргай спешился и показал саблей на открытую дверь. — Заходи, там решат твою судьбу.

Владыка неба патриарх Эсэге-Малан сидел на золотом троне и занимался разбором очередной свары между пятьюдесятью пятью добрыми и сорока четырьмя злыми тенгриями. По уму, конечно, такие вопросы должен решать Гэсэр, но после мерзкого пасквиля, написанного в городе Лукоянове, он отказывался спускаться на землю. Гордый, понимаешь. А видеоконференции же не признавал принципиально.

Появлению Шаргай-нойона и Бадмы патриарх даже обрадовался и прикрыл газетой лежащий на столе ноутбук. Работа подождёт, всё равно то и дело зависает, и пока подойдёт обещанный Николой-бурханом специалист по антишутхэрам, можно спокойно поговорить с достойными людьми.

— Сайн байна, воины! Присаживайтесь к столу, отведайте угощение, выпейте священного напитка, — в голосе Эсэге-Малана вдруг послышалось сомнение. — Или сразу по коньячку?

— Я на службе, Великий, — осторожно напомнил Бадма.

— А я? — внезапно разозлился небесный патриарх. — Работаю днём и ночью, глаз не смыкаю… А дел всё больше и больше. Вот скажи, какому му…, хм… мужественному человеку пришло в голову присоединить к Бурятии ещё и Монголию?

— Так не всю, товарищу Чойбалсану выделено место для проведения Великих Хуралов…

— Ага, под Пекином. И что, мне от этого легче стало?

— Да, но…

— Ладно, забыли, — отмахнулся Владыка Неба. Сзади него появился невысокий стол. — Присаживайтесь, это приказ.

Бадма дисциплину понимал, поэтому не стал спорить. А перекусить и вправду не мешало: после боя у немецкой речки с труднопроизносимым названием было просто некогда. Съеденные же по дороге бутерброды с колбасой из сухого пайка в счёт не шли. Им не сравниться со здешним угощением — позы, истекающие соком, конский урбян, варёное мясо, чаши с молоком и архи…

— Ну, за знакомство! — когда гости чуть перекусили и выпили чашу гостеприимства, Эсэге-Малан первым поднял стакан. — Начнём с главного.

— Разве коньяк главное в нашей жизни? — Бадме случалось раньше мешать пятизвездочный "Арарат" с молочной водкой, а потому представлял завтрашнюю медленную смерть. — Может, без него?

— Причём тут коньяк, воин? О нём ли разговор? Я о жизни вообще, — пояснил патриарх. — Как вы там, в Нижнем Мире? Тучны ли стада, хороши ли овцы и кони? Не идёт ли царь Салтан бусурманить христиан?

— Что?

— Ой, извини, перепутал. Вчера с поэтами… Не обращай внимания.

Бадма и не обращал. Он понимал, что русский Бог на вероисповедание не смотрит, и будь ты хоть трижды Владыкой Неба — припашет работать на благо Родины. И не только христиан, а и чукчей начнёшь защищать от неведомого царя Салтана.