– Махмуд знал, что я взял из монастыря только половину золота, – мрачно сказал Смуга. – Я, к сожалению, не скрывал этого от него. Ведь он хитростью завоевал себе расположение брата. О, Махмуд очень хитрый человек. Вероятно, он постарается заполучить и остальную часть золота.
– Можно было бы устроить на него тут засаду, – подсказал боцман.
– Пусть благородные сагибы оставят это дело сэру Янгхазбенду, – заметил пандит Давасарман. – Я уверен, что он скоро поймает убийцу.
– Пандит Давасарман прав. Сэр Янгхазбенд сумеет достать его даже из-под земли, – согласился Смуга. – Но давайте прекратим этот разговор… Конечно, лишь на некоторое время. В Азии все известия разносятся молниеносно.
– Теперь вы знаете, зачем я вызвал вас в Индию, – продолжал Смуга. – Я опасался писать об этом деле. Ведь для того, чтобы найти сокровище, необходимо пройти через территории, принадлежащие России и Китаю. Даже случайное известие о будущей экспедиции могло оказаться опасным для тебя, Анджей, и для боцмана.
Я просил пандита Давасармана, чтобы во время пути он не говорил вам ничего о моем брате и целях будущей экспедиции. Я понимал, что вы будете беспокоиться обо мне, но искренняя тревога, проявляемая вами во многих случаях, могла, по-моему, прекрасно скрыть цель нашей встречи в Индии от слишком любопытных ушей. К сожалению, известие, полученное в Дели об ухудшении здоровья моего сводного брата, вынудило меня немедленно выехать в Кими. Поэтому я не мог ждать вас в Алваре, как предполагал раньше. Извините меня за эту, возможно, излишнюю осторожность и таинственность, но я был вынужден так поступить, чтобы обеспечить вашу безопасность.
Все приготовления в дорогу я уже закончил. Однако должен вас предупредить, что экспедиция будет чрезвычайно рискованной, и я не обижусь, если вы откажетесь от участия в ней.
Смуга стал набивать табаком трубку. Вильмовский первый прервал тягостное молчание:
– После беседы в Лехе с сэром Янгхазбендом, который расспрашивал нас о русских паспортах, я подумал, что ты намерен отправиться на территорию, принадлежащую России. Мои опасения подтвердились; это, конечно, сумасшествие, Ян. Граница между Индией и Россией превосходно охраняется с обеих сторон. Мы попадемся, как мыши в мышеловку.
– Конечно, риск велик, хотя я постарался предугадать все опасности, угрожающие экспедиции, – возразил Смуга. – Я даже предпринял некоторые шаги. Они должны облегчить осуществление этого действительно безумного путешествия. Английские власти в Индии относятся к экспедиции доброжелательно.
– Они это делают бескорыстно? – спросил Вильмовский.
– Англичане ничего не делают даром, – ответил Смуга. – Их очень интересует все, что происходит на русском Памире и в Китайском Туркестане. Поэтому они согласились помочь с переходом из Индии на Памир при условии, что нам будет сопутствовать их человек. Пандит Давасарман согласился добровольно стать этим человеком, и… я принял это условие.
– По правде говоря, общество английского разведчика только усугубляет и без того огромную опасность, – сказал Вильмовский.
– Это зависит лишь от состава экспедиции. Все участники должны появиться за границами Индии переодетыми. И если все будут держать язык за зубами, опасность не будет слишком велика. Движение на извечных путях паломников столь значительно, что пройти незамеченными тут нетрудно. А там, где нет дорог, несколько хорошо вооруженных, уверенных в своих силах путников могут ничего не бояться. У пандита Давасармана есть свои люди во многих местах Центральной Азии. Он взял на себя роль проводника экспедиции.
– И нам надо будет ехать через горы? – спросил боцман.
– Да, и притом еще через какие!
Боцман опечалился и тяжело вздохнул.
– Твое предложение Ян, полнейшее сумасбродство, – спокойно сказал Вильмовский.
– Не возражаю, но что стоит вся наша жизнь без таких сумасбродств? Мне совсем не нужно золото, однако я должен сдержать слово, данное брату. А кроме того, разве все исследователи этих территорий не были столь же безумны, как я? Во время экспедиции мы, возможно, очутимся в местах, где даже не ступала нога белого человека. Это меня особенно привлекает, и я готов пойти на самый большой риск.
Взволнованный Томек, не спускал глаз со Смуги. Он встал и обратился к отцу: