– Но ведь ты же хотел вернуться.

– Я знал, что искать.

– Ты был буквально нашпигован дробью из того ружья, можно было подумать, что фея всех прыщей задумала превратить тебя в выставочный экземпляр. Ты не дополз бы даже до входной двери, а уж до лаборатории и подавно.

Они помолчали.

– Допустим, – согласился он наконец. – Но ведь ты могла погибнуть.

Елена вздохнула и задумчиво произнесла:

– Да, могла. – Ее речь прервали громкие звуки, которых в отделении реанимации всегда хватает. – Где она?

Наверное, Айзенменгер должен был догадаться, кого Елена имеет в виду, но он не понял, и Елене пришлось пояснить:

– Беверли.

– Она уже выписалась.

Некоторое время Елена молча глядела в потолок, и он счел за лучшее заняться изучением одного из мигающих устройств возле ее кровати, которым наука отвела роль высокотехнологичных ангелов-хранителей.

– Она побежала за мной. – Елена произнесла это с оттенком удивления.

– Она сказала, что это ее работа.

Чтобы скрыть неловкость, Айзенменгеру вновь пришлось заняться исследованием чудес современной медицины. Молчание нарушила Елена:

– Она вовсе не обязана была этого делать, ведь правда? Она могла спокойно оставить меня в горящем доме. И никто не упрекнул бы ее за это, так ведь?

Собравшись с духом, Айзенменгер глубоко вздохнул и кивком подтвердил, что да, никто не требовал от Беверли проявлять чудеса героизма.

Но тут в палату вошла сестра, и разговор пришлось прервать. Впрочем, они и так уже сказали друг другу все, что могли.