– Все это прекрасно, но почему он так подсел на негативные эмоции?

– Потому что психопаты лишены эмпатии. У большинства людей есть богатый выбор эмоций. У психопатов – нет. Если Гифорду нужно быть частью общества, то ему придется научиться иметь и негативные, и позитивные эмоции.

– Но с негативными эмоциями проблема в том, что их гораздо сложнее подделать. Улыбнуться – достаточно легко, а вот заплакать – намного труднее.

– Именно так.

Андертон снова пошла вдоль стены, рассматривая фотографии, и остановилась перед парным снимком плачущих Хэмонда и Гифорда.

– Как ему удается плакать по заказу? – спросила она. – Вряд ли ему помогают мысли о любимой собаке, которая умерла в его детстве. Для слез нужна эмпатия, а, как мы знаем, у Гифорда она отсутствует.

– Можно попытаться не моргать до тех пор, пока глаза сами не начнут увлажняться. А если это не сработает, можно резать лук. Можно нож всадить себе в ногу. Это довольно эффективно.

– Надеюсь, вы шутите? – только и смогла вымолвить Андертон, про себя задаваясь вопросом, не ослышалась ли она и с какой планеты прилетел Уинтер.

– В каждой шутке есть только доля шутки. Не забывайте, он исходит исключительно из прагматических соображений.

– Что еще мы можем вытащить из первого убийства?

Уинтер задумался.

– Вы нахмурились, – заметила Андертон. – Почему?

– Думаю про Собека, как он сидел вчера весь день один-одинешенек на кладбище в Маунтин-Вью. Еще думаю, что похороны Изабеллы были похожи на цирк. Убийство такого уровня должно было привлечь внимание СМИ в большом количестве.

– Да, кроме как цирком, другим словом те похороны не назвать.

– Значит, человек, который бродит в толпе с камерой и притворяется штатным фотографом, вряд ли бы вызвал чей-то интерес.

– Думаете, Гифорд был на похоронах Изабеллы?

– Я бы не стал исключать этот вариант. Меня с самого начала беспокоит отсутствие динамики в этой цепи убийств. Теперь мы понимаем, что это из-за того, что мы фокусировались на жертвах. А если обратить внимание на мужей, то динамика видна. Прежде чем попытаться залезть в компьютер Собека, Гифорд ждал три месяца. Больше похоже на то, что эта мысль пришла к нему гораздо позже, она не была частью его плана. Он убил Изабеллу, и на определенный период ему хватило этих эмоций. Но бесконечно долго на них не протянешь. Поэтому он начинает искать возможность удовлетворить потребность на новом уровне, и тут ему приходит в голову взломать камеру Собека.

Уинтер замолчал, и Андертон кивнула, приглашая его продолжать.

– Серийные убийцы начинают с мелочей и постепенно наращивают масштаб. И эскалация всегда имеет место в таких случаях, потому что им никогда не бывает достаточно того, что есть. Серийники начинают с убийства и издевательства над мелкими животными, потом переходят на кошек и собак, и только потом – на людей. Та же схема работает и с насильниками. Прежде чем переключиться на женщин, они пробуют что-то менее серьезное – воруют белье, показывают свое тело, практикуют вуайеризм или что-то подобное.

– А как было у Гифорда? Думаете, он начал с убийства соседских питомцев?