– Это просто мысль. Одна привела к другой, и я подумал, что вас с ним связывает.

– Почему бы просто прямо не сказать, что у вас на уме?

– Джефериз же предводитель ваших крылатых агентов, так?

Андертон не сдержала улыбку. Карие глаза засверкали, и лицо приняло виноватое выражение.

– Я даже комментировать это не буду.

– Я думал, что мы партнеры, Андертон. Партнеры разве не всем должны друг с другом делиться?

– Не всем. Тут главное – не переборщить.

Внезапный громкий стук снизу заставил их обоих резко повернуться к люку. Уинтер насчитал четыре удара, один нетерпеливее другого. Вслед за ударами раздался приглушенный крик. Слов разобрать было нельзя, но Уинтер узнал тон. По ошарашенному выражению лица Андертон было очевидно, что и она его узнала.

– Похоже, у нас гости, – сказал Уинтер.

– Да, надо их впустить.

Уинтер спустился с чердака и уже шел вниз со второго этажа. Не успел он дойти до конца лестницы, как входная дверь с грохотом распахнулась. Полицейский, стоявший снаружи, был в полном боевом снаряжении и держал огромную стальную балку-таран. Как только он отошел в сторону, его место заняли еще двое полицейских. У одного была винтовка-полуавтомат, упертая в плечо и направленная на грудную клетку Уинтера. Его товарищ целился в Андертон. Тот, кто держал на прицеле Уинтера, крикнул, чтобы они встали на колени и заложили руки за головы. Уинтер не двигался. Если не делать резких движений, то, скорее всего, проблем не будет. По его подсчетам, до начала стрельбы им полагалось услышать хотя бы еще несколько окриков. Андертон, похоже, считала так же. Она тоже не упала на колени.

Ее узнали только через несколько секунд – адреналин и тестостерон застилали бывшим коллегам глаза. Первым очнулся тот, кто целился в Андертон. Дуло его винтовки дрогнуло, он опустил оружие и просигнализировал своему товарищу, который продолжал держать на прицеле Уинтера. Когда и тот последовал примеру соседа, Уинтер отошел в сторону и попытался пройти в дверь, но она была заблокирована полицией.

– Фримен! – крикнул он. – Отзывай людей. Гифорда нет дома.

На Арджил-стрит царило необычайное оживление. Оба въезда были перекрыты патрульными машинами, и еще несколько стояли у дома Гифорда. Всего у дома Уинтер насчитал двенадцать сотрудников полиции. Члены головного отряда были в шлемах, жилетах и вооружены полуавтоматами. Остальные были одеты в форму оперативников, с обязательным бронежилетом. Пожилая соседка, на которую ранее обратил внимание Уинтер, забросила садовые работы и оборудовала себе наблюдательный пост в тени на лужайке.

Уинтер и Андертон переместились на тротуар перед домом, пока внутри шел обыск. Андертон позвонила Ребекке Бирн и взяла с нее обещание не разглашать имя Уильяма Гифорда до момента ареста. Через некоторое время из дома вышли Фримен и Джефериз и направились к ним. Уинтер и Андертон стояли у бордюров лицом к дому. Фримен и Джефериз остались на лужайке по другую сторону тротуара, словно не решались подойти ближе. В отстаивании позиции не было необходимости – Уинтер уже увидел все, что требовалось. Фримен выглядел крайне расстроенным. Арест должен был стать его минутой славы, но вместо нее он снова получил подзатыльник. Уинтер не сочувствовал ему.

– Я так понимаю, вы совершенно случайно оказались по этому адресу, – сказал Фримен. – Из всех домов этого города вы каким-то образом выбрали именно этот.

– Как-то так, – ответила Андертон.

– Давай без шуток, Лора. Я стою и изо всех сил пытаюсь придумать причину, чтобы вас не арестовывать.

– Позволь тебе помочь, Питер. Как ты будешь выглядеть, если вскроется, что мы узнали адрес Гифорда раньше, чем ты? Нас всего двое, а у тебя сколько людей работает над этим делом? СМИ выставят вас в неприглядном свете. Ты что-то говорил про некомпетентность, и вот – лучшее ее проявление.

Фримен начал краснеть. Он изо всех сил старался совладать с собой, но это ему удавалось с большим трудом.