– Думаю, это не тот случай. Гифордом движет любопытство, а не садизм, поэтому он должен был начать с чего-то, что удовлетворяет такого рода желания.

– Например?

– Возможно, он начал с посещения похорон и наблюдения за родственниками. Никто ведь не обратит внимание на человека в черном костюме, пришедшего на похороны. Все подумают, что он знал умершего. А он занимает место в зрительном зале и наблюдает за горем, как оно есть. Потом он часами может думать о том, что увидел, проигрывать эмоции, словно просматривая фильм в своей голове.

– Но настанет день, когда этого уже недостаточно, – продолжила Андертон. – И он захочет иметь что-то, на что можно смотреть постоянно.

– Правильно, – кивнул Уинтер. – Черным костюмом никого не удивишь, но если при этом он будет фотографировать, это уже вызовет подозрения. И вдруг однажды он попадает на резонансные похороны. Это мог быть кто-то, кто стал жертвой убийцы или просто известный человек. Он видит много камер, на которые никто не обращает внимания. И они его наводят на мысль. Он начинает думать, может ли он сам устраивать нечто подобное.

– И в итоге гибнет Изабелла Собек, – завершила за него Андертон.

– А он приходит к ней на похороны, делает фотографии, не привлекая внимания. На какое-то время он успокаивается, но лишь на время. Ведь ему всегда хочется больше. И ему нужно придумать, как раздвинуть горизонты.

– Он решает проникнуть в компьютер Собека и следить за ним. Программа у него уже есть, он ее использовал с лэптопом Изабеллы. И он уже знает, что ничего лучше для слежки не придумать, ведь он уже наблюдал за ней часами, готовясь к первому убийству. Все что нужно – установить ее на компьютер Собека.

– И здесь он встречается с преградой, потому что у Собека слишком продвинутая система защиты. И что он делает? Он начинает искать новую жертву. И, в конце концов, идея себя оправдывает.

– Чем не динамика?

– Хорошо, что она по-прежнему на подъеме. Посмотрите на последнее убийство. Он лично общался с Коуди. В дальнейшем после убийства он попробует вступить в контакт с теми, чьи страдания ему нужны. В какой-то момент он совершит ошибку.

– Будем надеяться, это случится довольно скоро. Не хочу ждать еще год, чтобы его поймать.

Они перестали говорить и какое-то время просто молча смотрели друг на друга. Молчание было напряженным. Его нужно было чем-то заполнить.

– Хорошая теория, – наконец проговорила Андертон. – Но это только теория. У нас нет доказательств, что все было именно так.

– Но вы же не будете отрицать, что теория крайне убедительна.

– Если бы я по-прежнему возглавляла расследование, то поручила бы кому-нибудь еще покопаться в прошлом. Возможно, Гифорда все же кто-то заметил на похоронах. Или сообщал о нем в полицию. Интересно было бы проверить, попадал ли он в поле зрения системы.

– Попросите об этом Фримена?

– Нет, думаю, лучше с этим справится Джефериз. Больше шансов, что он отнесется к этой задаче серьезно.

– Мне нравится Джефериз.

– Рада слышать, – прищурившись, сказала Андертон. – Но не могу не отметить странность такого заявления.