Тем же вечером мы устроили полноценный банкет. Сотни людей теснились за длинными деревянными столами, покрытыми красно-белыми клетчатыми скатертями, поедая груды ребрышек. В наших приглашениях была указана «ранчоформальная» форма одежды без малейшего уточнения, что же это такое. Интерпретации варьировались от моих ледерхозе[91] (не спрашивайте) до смокинга Рида (премило сочетающегося с соломенной шляпой) и винтажного платья нашего продакт-менеджера Кейт Арнольд.
Было жарко, шумно, и группа быстро ощутила воздействие открытого бара, где подавали коктейли в керамических банках размером с кварту[92]. Борис как-то убедил одного из барменов выдать ему бутылку ледяной водки, поднос и дюжину рюмок. Раскачиваясь, он приставал ко всем с одним и тем же вопросом: «Буишь?» Это было необычно само по себе, потому что Борис редко говорил. Я уверен, большая часть людей в офисе не знала, как звучит его голос или что у него есть сильный акцент до того вечера.
Как только ситуация начала выходить из-под контроля, я решил, что соберу всю группу вместе для того, чтобы спеть. Вытащив из кармана несколько сложенных страниц, я взобрался на одну из длинных скамеек и, слегка покачиваясь, постучал ложкой по пустой банке из-под джина с тоником. Толпа притихла.
На мотив «God Rest You Merry, Gentlemen»[93], я начал:
В этот момент я приостановился, ожидая ответа. Несколько человек, достаточно трезвые чтобы понять, чего я хочу, слабо пропели:
Я продолжил:
Мне вторили:
(Кстати, все так и было. Хотя Рид довольно рано решил не выставлять действительно жесткое порно, – оставим в стороне фиаско с диском выступления Клинтона, – в 2000-м мы еще выдавали напрокат эротику. И отзывы обычно были… полны энтузиазма).
Толпа понемногу просыпалась, подпевая.