Причин возражать у меня не было, и Мира принялась распускать шнуровку на моем платье. Когда я осталась в чем мать родила, Райна, окинув меня цепким взглядом, сокрушенно вздохнула:
- Да, Юнна, придется потрудиться, чтобы привести твое тело в порядок. Три месяца в тюрьме – это не шутка. Завтра Мира разогреет воск и все сделает.
- А может, не стоит? – поежилась я. Ну правда, зачем мне эпиляция в таком медвежьем углу? Для кого?
Райна посмотрела на меня так, будто я сказала жуткую непристойность, и не ответила. Я осторожно поднялась по ступенькам и опустилась в ванну. Руки и ноги защипало, но, конечно, не так сильно, как в первый раз. Я блаженно вытянулась во весь рост, вдыхая тонкий цветочный аромат: похоже, в воду добавили какой-то отвар или масло.
- Не задерживайся, Юнна, - сказала Райна, направляясь к выходу. – Ужин остынет.
- Подожди, - я остановила ее на пороге, - расскажи мне…
- Юнна, после ужина я расчешу тебе волосы, ты ляжешь в постель, и мы будем разговаривать. Пока ты не захочешь спать.
- Хорошо, - сдалась я. – Скажи сейчас только одно. Зарянка – это болезнь?
- Да, - поморщившись, ответила она. – Болезнь. Смертельная для мужчин и безопасная для женщин. А сейчас мне надо распорядиться насчет ужина. Извини.
Значит, я не ошиблась. Мужчины болеют, а женщинами лечатся. Ладно, принцип ясен, теперь дело за подробностями.
Мира полила варежку пряно пахнущей жидкостью из глиняной бутылки, слегка помяла в руках, и та покрылась густой плотной пеной. Я докрасна терла кожу жесткой тканью и думала о том, что не мылась толком три месяца – да за это время должен был вырасти панцирь из грязи, как у черепахи. Что там кувшин воды над тазом. А волосы… И ведь я так разговаривала с Айгером – грязная и наверняка вонючая, причем сама свой запах не чувствовала. О боже…
Мира вымыла мне голову, помогла выбраться из ванны и подала большую простыню из мягкой ткани, похожей на фланель. После этого натерла тело и лицо густым маслом с медовым запахом, которое мгновенно впиталось в кожу. Интересно, может, именно благодаря всем этим снадобьям Юниа и выглядела гораздо моложе своего возраста? Я пожалела, что в ванной нет зеркала. Надо бы это упущение исправить.
На табурете лежала длинная теплая рубашка и просторная пунцовая накидка, что-то вроде халата. Мира поставила передо мной меховые тапки-ботики.
- В замке всегда холодно, - пояснила она. – Ноги надо держать в тепле.
А здесь не так уж и плохо, думала я, проходя через спальню в гостиную, откуда долетали вкусные запахи. Для этого уровня цивилизации вполне комфортно. К тому же все со мной носятся, как с писаной торбой, и есть человек, который знает меня с детства. И, вполне вероятно, искренне любит, несмотря ни на что. А еще я узнаю о Юнии если не все, то очень многое. Уже только ради этого стоило проделать такой путь и оказаться в этой дыре.
14.
- Как мне тебя позвать, если понадобишься? – спросила я Миру, когда та принесла мне ужин.
- Дерните вот тот шнурок, - она показала на толстый витой шнур, свисавший с потолка в углу. – В комнате слуг зазвонит колокольчик.
- А если ночью?
- Кто-то из нас всегда бодрствует, по очереди. Меня разбудят.