- Позвольте попрощаться с вами, сола Юниа, - поклонился Иттар, когда я вышла из повозки. Служанка тоже молча наклонила голову.

- А… как же?.. – глупо заморгала я.

- Мы возвращаемся в Мергис. Вы же знаете, повозка не пройдет горными тропами. Только верхом. А Литта с вами была лишь на время пути, в замке у вас есть свои слуги.

«Твой конь заблудился или сорвался в пропасть», - сказал Айгер.

Мама дорогая… Я панически боялась лошадей. Нет, они мне нравились, даже очень. Но только издали. В детстве я гостила у кого-то в деревне, и меня укусила лошадь, которую я решила покормить травкой. Но даже если я сожму волю в кулак и постараюсь справиться со страхом, все равно – как с ней обращаться-то? Или надеяться на то, что тело Юнии все помнит на автомате? А, кстати, интересно, если б я потеряла память, смогла бы сесть за руль? Вспомнили бы руки и ноги, как выжимать сцепление и переключать передачи? Или я переоцениваю мышечную память? Ведь это только так называется, а на самом-то деле весь автоматизм живет в мозгу.

После обеда в крохотном трактире один из стражников подвел ко мне невысокую коренастую лошадь странной масти – вроде кофе с молоком. Стиснув зубы, я погладила ее по шее, бормоча: «Лошадка, лошадка». Она посмотрела на меня как на дурочку и тяжело вздохнула.

- Позвольте я вам помогу.

Раз, два, три – и я в седле. Господи, страшно-то как!

- Не бойтесь, сола Юниа, эти лошади приучены ходить по горам, они знают, где опасно. К тому же вы будете в середине.

Следующие несколько часов вытеснили из моей головы все предыдущие страхи и кошмары. Лошадь действительно была смирная, на мои хаотичные движения руками и ногами не реагировала, потому что сама знала, куда надо идти и с какой скоростью. Я могла бы расслабиться и полностью положиться на нее. Но стоило только взглянуть в пропасть, ноги невольно сжимали ее брюхо, а руки дергали поводья так, как будто я хотела сорваться в галоп. Будь лошадь подурнее, мы с ней улетели бы с тропы в первые же полчаса, а может, и раньше. С каждым метром пути становилось все холоднее и холоднее, меховой плащ уже не спасал, а о теплых сапогах и чулках я вспоминала с глубокой тоской.

Солнце клонилось к закату, окрашивая снежные пики в знакомые малиновые тона, когда из-за поворота показался замок – огромный и уродливый. Хотелось бы мне знать, что было в голове у того, кто вздумал его построить в таком месте. И еще один вопрос, чисто практический – как?! Ребята, как вам это удалось? Или вы зачаровали горных троллей? Может, это и есть тот самый заветный замок Сориа-Мориа, о котором я пела в бреду?

13.

Когда я слезла с лошади, ноги у меня дрожали и подгибались, а зуб не попадал на зуб. Обмороженные руки покраснели и начали страшно зудеть. Почему-то на ум пришел Хельхейм – скандинавское царство мертвых, где царит лютый холод. Может, я все-таки погибла и попала туда? Ну а что - как заслуженный специалист по скандинавскому фольклору. Мало ли какая фигня происходит в потустороннем мире.

Гвардейцы повели лошадей куда-то вдоль крепостной стены – на конюшню. Как мне объяснили, они должны были остаться в замке на несколько недель, пока им не пришлют замену. Мне это показалось глупым – если я захочу сбежать, разве они смогут за мной уследить? Да и куда тут бежать? Однажды я уже проделала такую глупость, и вряд ли второй раз провидение пошлет мне Айгера. Если только стражники будут охранять меня – от медведей?

Издали замок Леандро напоминал средневековые северные крепости, но его назначение было мне совершенно непонятно. Военный форпост, пограничное укрепление? Но кто мог напасть с этой стороны? Как я поняла из разговора своих конвоиров, когда мы отдыхали в предгорной деревне, торная дорога в соседний Скарпис проходила намного восточнее, и ее на перевале охранял пограничный отряд. А тропа, по которой мы ехали, упиралась в замок и обрывалась. Построен он был на выступе, с двух сторон ограниченном отвесными скалами, а с третьей – пропастью. Дальше пути не было. А если и были где-то тайные перелазы контрабандистов, как в Северных горах, вряд ли по ним смогла бы пробраться вражеская армия.

Между массивными внешними воротами, врезанными в крепостную стену, и внутренним двором с главным входом располагались несколько проходных двориков, вымощенных каменными плитами. В последних лучах быстро угасающего дня я шла по ним, удивляясь, что меня никто не встречает. Может, здесь и нет никого? Мне аж дурно стало от этой мысли. Нет, ну правда, высоко в горах, огромный жуткий замок – и я в нем одна с тремя солдатами.

Так, Ира, спокойно. Такого просто не может быть. Тебя оставили в живых, потому что твоя тушка представляет собой определенную ценность. А значит, ей полагается более-менее сносный уход. Чтобы не потеряла товарных качеств, если заявится птичка-зарянка. А встречать тебя – много чести. Не забывай, ты изменница, заговорщица и прочая сволочь. Так что нечего тут. Не барыня, сама дойдешь, некому тебя под локоток поддерживать.

Забавно, что в таких вот мысленных монологах я обращалась к себе, называя то Ирой, то Юнной. Надо, наверно, было уже выбрать что-то одно. Хотя… почему бы им не спорить между собой? В спорах, как известно, рождается истина. Главное, не давать этой ручной шизофрении разгуляться всерьез и выйти из-под контроля.

Наконец я добралась до последнего двора, поднялась по широким ступеням и толкнула высоченную дверь, выглядевшую очень тяжелой. К моему удивлению, она легко распахнулась, даже не скрипнув. За нею оказался огромный холл, дальняя оконечность которого терялась в темноте. Несколько обычных светильников-трубок не могли справиться с ней, разгоняя мрак лишь у входа.

Сначала мне показалось, что помещение битком забито народом, но, приглядевшись, я поняла, что людей собралось от силы десятка три. Судя по одежде, это были слуги – мужчины и женщины. Отделившись от них, ко мне бросилась пожилая высокая женщина в узком черном платье.