— Угу, — говорю я. — Вы ведь фру Аткинсон?

— Да, — улыбается она. Во рту не хватает несколько зубов. — Это я. Очень приятно.

Носками внутрь она приседает в книксене — и в это мгновение кажется ребенком.

— Сара, — представляюсь я.

— Да. Вы сказали.

— А ведь, — неуклюже спрашиваю я, — в смысле, Сигурд ведь здесь что-то проектировал? В этой комнате?

Она трясет головой. Мимо ее ног проскакивает в сторону кухни четвертая кошка.

— Я не совсем понимаю, — тяну я время, а мой мозг изо всех сил пытается найти правильный подход к делу, — не вполне понимаю; он ведь проектировал работы по расширению подвала, кажется?

Я не привыкла вытягивать из людей сведения обманом. Психологам позволено расспрашивать о глубоко личных вещах. Очевидно, с ассистентами архитекторов дело обстоит иначе. Фру Аткинсон наблюдает за мной, на ее лице стеклянными шариками вертятся маленькие глазки; потом говорит:

— Мой муж в море. Вы это знали?

— А, — бестолково откликаюсь я, — нет, не знала.

— Он — любовь всей моей жизни.

Она показывает на фотографию, стоящую на столике возле дивана. Жених и невеста: мужчина в костюме, женщина в белом платье по щиколотку. Стоят перед маленькой церковью. Фотограф отошел слишком далеко, чтобы можно было разглядеть черты их лица; не разберешь, молоды ли они, хороши ли собой. Непонятно даже, та ли женщина на фото, что стоит сейчас передо мной.

— А что он делает в море? — спрашиваю я.

— Плавает, — говорит хозяйка, закрывая глаза. — Все плавает и плавает.

Я киваю. Она стоит неподвижно. Потом открывает глаза и делает шаг по направлению ко мне.

— Идемте, я покажу вам ту комнату.

Берет меня за руку. Ладошка у нее маленькая и скрюченная, но сильная; стискивает мою как клещами. Я не хочу двигаться с места, не хочу углубляться в эту квартиру, хочу остаться поближе к выходу, но она тянет меня за собой. Мы минуем портьеру и выходим в темный коридор. Хозяйка ведет меня мимо какой-то двери к другой портьере из плотного бархата. Свободной ручонкой отодвигает портьеру. За ней другая дверь. Фру Аткинсон открывает ее.

За дверью светло и пусто: просторная комната с немытыми окнами, выходящими во двор, где стоят велосипеды. С облегчением вздыхаю; я уж было подумала, что эта темная квартира бесконечна. На улице сияет солнце. Во внутреннем дворике есть даже детская горка.

— Вот отсюда вниз будет вести лестница, — говорит хозяйка, не выпуская моей руки. — Когда вернется мой муж.