К Завьялову подходит чернявенький, хлипкого вида очкарик-боец, по виду вчерашний студент и пытается что-то сказать. Но Завьялов меряет бойца взглядом и сам задаёт тому вопрос:
Яша, я за тебя правильно понял - ты ведь на доктора учился? Это так? Что значит четыре курса? Докторов, понимаешь, на фронте не хватает, а какой-то мудак его сюда задвинул, в атаки бегать и немца грызть! Будешь у нас доктором! Это приказ! И отдай ты свою "свечку" кому-нибудь из бойцов, ротный протягивает бойцу своё оружие и произносит: Отдаю тебе свой МР, с ним будет удобнее. Как им пользоваться умеешь? Нет?
Взгляд ротного цепляет Василия, затем звучат новые распоряжения:
Вот, ты, кажется боец Хворостов? Правильно? Научи товарища доктора, как надо обращаться с этой хреновиной, потом отведи его к своему дружку, пусть он его посмотрит! С раной в башке шутки плохи - можно мозги застудить! А вы, товарищ доктор, после того как моряка посмотрите, найдите себе блиндаж и всё там подготовьте для оказания первой помощи другим раненым, после последнего распоряжения нового ротного со стороны доктора раздаётся некоторое сомнение, которое Завьялов пресекает на корню. Что значит, не уступят! Выгонишь! Будут пиздеть - скажешь, я приказал! Надо разместить тех раненых, кто ослаб, не может стоять и держать оружие в руках. Пусть вкручивают запалы в гранаты, набивают патронами ленты, автоматные магазины и диски. Задача ясна? Тогда выполняйте!
Мы все подмечаем, как ловко новый ротный прихватил медика.
Реваз, как ты думаешь, надо послать кого-нибудь с донесением за речку, что мы живые и ещё держим оборону на выступе у самого оврага или пока это дело терпит? советуется Юра с Капанадзе.
Рано ещё! Мы тут как слэдует не закрепились, многое ещё надо даделат! Оружие посмотрим, патроны, гранаты. Потом отправим кого-нибудь из лэгкораненых, отвечает на вопрос вновь назначенный заместитель командира штрафроты.
Бойцы, слушайте ещё приказ! командует ротный: Надо выделить людей, чтобы осторожно прошерстили всю округу и собрали с убитых всё оружие, подсумки с патронами, гранаты, бинты и медицинские пакеты, фляги с водой и даже ножи. Особое внимание на каски - брать любые, и наши и фрицевские, чтобы потом раздать всем, у кого их нет. Про каски не шучу и лично проверю, чтобы у каждого на голове была надета!
Несколько секунд ротный Завьялов молчит, прикидывая в своей командирской голове дальнейшие действия, потом громко командует:
Всем зарыться глубоко в землю. Где надо, расширить траншеи и окопы, побольше отрыть лисьих нор. Всё сделать так, чтобы днём все смогли попрятаться от осколков и уцелеть. Теперь главное - у огневых точек для пулемётов и автоматов надо переоборудовать амбразуры в сторону противника и обустроить запасные позиции. Пулемёты поставим на фланги, всё автоматическое оружие равномерно распределить по траншее. Сами знаете, у него тут артиллерии и миномётов запрятано очень много и бьют по нам с разных сторон. Командирам отделений приказываю назначить, кто заступит в боевое охранение, кто будет на подмене. И чтобы мне, на постах не спали! Проверять сам буду!
Одним словом ротный - загрузил работой всех! Бойцы сразу же поняли, что наш Завьялов, командир опытный, ротой командовать умеет и чувствует себя в этой должности, как рыба в воде. Времени уже восьмой час, начинает темнеть, тишина. Мы все, выполняя приказ, работаем, копаем, углубляем, оборудуем, собираем и ещё делаем много других мелких дел. Кроме часовых, все при деле. Наш кормилец колдует над продуктами и готовит на огне какое-то единое блюдо. Доктор обживает большой блиндаж...
У немцев уже был ужин, теперь они отдыхают. В тишине хорошо слышно, как на той стороне кто-то играет на губной гармошке. Они сильные вояки, но всё делают по уставу. В Вермахте, на всех фронтах, делается всё по единому шаблону - раз написано, что время обедать или ужинать, будут принимать пищу, а если воевать, значит, воюют - ни больше, ни меньше!
Мы тоже надеемся, что скоро будет ужин, и мы нормально поедим.
К темноте закончили приводить в порядок свою оборону. Добровольцы сползали за траншею, подсобрали немного гранат и патронов. Из оружия попадались только немецкие карабины, которые брать не стали, т.к. их у нас и так много. Лишь под самый конец вылазки бойцам посчастливилось подобрать два МР и снять с убитых брезентовые подсумки с рожками, откопали МG с загнутым взрывом в бок дырчатым стволом, который тоже забрали. К этому "подранку" в одной из ниш траншеи нашли футляр со стволом.
После недолгой работы и чистки затворной рамы, в роте на один пулемёт стало больше. Россыпь гранат по своему количеству потянула на несколько ящиков, если их нормально уложить. Все гранаты - это немецкие М-24 с длинной деревянной ручкой, у нас их называют "колотушки". Заряд слабеньких, время срабатывания 7-8 секунд, что в бою непозволительно долго. Много раз случалось, что когда немецкие пехотинцы закидывали эти "подарки" в наши траншеи, а бойцы выбрасывали их обратно, и под взрывы попадали сами фрицы. Мне же не один раз, ещё на финской и в Белоруссии, довелось увидеть, как немецкие пехотинцы на корпус "колотушек" надели стальные рубчатые рубашки от наших РГД-33. Один боец утверждал, что когда они выходили из окружения и как-то по случаю перебили немецкий обоз с боеприпасами, то помимо яйцевидных гранат М-39, "колотушек" и всего другого, так же были и рубашки для этих гранат.
Сапёр Евсюков научил, как увеличить поражающее действие этих гранат, применив в качестве дополнительных поражающих элементов, обычные гвозди. Мне тоже знаком такой способ усиления убойности гранат. Несколько ящиков "разнокалиберных" гвоздей были аккуратно поставлены у стенки, рядом лежали бухты с колючкой и другие инженерные приспособления, которые наши бойцы нашли в блиндаже, где, очевидно, квартировали немецкие сапёры. В том же блиндаже отыскали несколько нормальных лопат с длинной ручкой, которыми работать не в пример удобнее, чем небольшими сапёрками. До войны в посёлке работал небольшая скобяная артель под названием "Гвоздьметалл". Немец - мужчина хозяйственный и рукастый, поэтому их солдаты за год сидения в обороне эти места неплохо изучили и пограбили, натащив к себе много полезных на войне вещей и материалов. А уж без гвоздей и скоб строить оборону совсем не просто. Был тут и ящик с небольшими, всегда дефицитными, гвоздиками, длиной всего сантиметра три-четыре, которыми удобно прибивать рейки, наличники и нетолстую фанеру. Эти обойные гвозди мы и вернём бывшим обитателям этих жилищ, когда те придут к нам попроситься обратно. Пётр объяснил, что надо сделать, и теперь бойцы, у которых имеются "колотушки", начали подходить к открытому ящику и набирать их в пилотки или в каски. Тех, кто распихивал гвоздики по карманам брюк, шутники просили быть очень бдительными и не падать, намекая на гоголь-моголь в штанах! Все стали прикладывать гвозди к металлическим корпусам и обвязывать тряпичными лентами из того, что нашлось под рукой. Для надёжности, дополнительно на тряпочное нагромождение наматываем куски телефонного провода. Как говорят канцелярские трутни, если нет гербовой бумаги, то будем рисовать буквы на простой! И ведь отлично получилось, думаю, что немецким камарадам должно понравиться! К ужину все наши приготовления были закончены...
Повар тоже всех удивил - сварил горохово-пшённую похлёбку, получилось своеобразное кушанье, напоминающее и суп и кашу сразу. Небольшое количество мяса из нескольких банок и растёртые хлебные сухари давали сытый запах этому блюду. Ели все и съели всё! Даже без соли. Еду запивали горячим кипятком...
Поздним вечером, когда темнота совсем накрыла израненную землю, и мы уже отдыхали, приполз связной с письменным приказом от комдива, в котором было написано, что отдельная штрафная рота двое суток назад переподчинена 136-й СД.
В приказе говорилось, что утром 06 сентября мы должны передать свои позиции бойцам 1-й роты 3-го батальона 270-го полка дивизии, а сами отойти в тыл к переправе в районе Усть-Тосно. Все, оставшиеся в живых, должны переправиться на правый берег реки Тосны, сдать своё оружие, боеприпасы и проследовать к деревне Новая в расположение тыла дивизии. Наша замена должна произойти в 10 часов утра по Московскому времени, со стороны Ивановской пристани. Этот приказ обрадовал всех бойцов, т.к. давал неплохой шанс подальше убраться из этого пекла! Но у меня как-то сразу в голову пришла мысль, что откуда это вдруг у нашего командования вдруг возникла такая забота о горстке судимых бойцов переменного состава, которых несколько раз уже хоронили в своих отчётах? Другая мысль, посетившая мою голову, была о том, что надо заканчивать воевать и спешно двигать в сторону немецких позиций...
Однако в немецком штабе о нашем приказе не слышала, потому что в семь утра по нам дружно ударили их орудия, причём били одновременно из нескольких мест.