Все, о чем он думал, все, что чувствовал, потеряло смысл.

Четыре шага до книжной полки. Пальцы торопливо срывают крышку с бутылки коньяка.

Ему нужно забвение, любой ценой.

Услышав, как открывается входная дверь, Ян-Эрик поторопился к холодильнику, чтобы вытащить шампанское. Бокалы уже стояли на столе рядом с подсвечником. Он чиркнул спичкой, чтобы зажечь свечи. Несколько часов прошло в ожидании. Пока он отлучался за шампанским, Луиза заходила домой перекусить — на кухонной столешнице остался лежать тюбик с тресковой икрой. Но на мобильный жена не отвечала.

В какой-то момент Ян-Эрик засомневался, стоит ли устраивать праздник сейчас, когда они узнали о болезни Алисы, но на кону стояло слишком многое. Ради такого случая он готов был даже взять инициативу в свои руки. У него все получится.

Он удивит Луизу шампанским, а Элен виноградной шипучкой и расскажет им о премии. Может, предложит куда-нибудь съездить. И не допустит повторения утренней сцены. Яна-Эрика потрясла и напугала собственная реакция на слова и слезы Луизы. Все то, что он считал само собой разумеющимся, оказалось для него необычайно важным. Он должен сохранить это любой ценой. Это основа, на которой он стоит и куда всегда может вернуться. Скелет, поддерживающий его существование. Непременное условие всех его начинаний. Но, собираясь бороться за сохранение их семейного трио, Ян-Эрик заранее ограничивал свой арсенал средств. В частности, он старательно избегал мыслей о некоторых взаимных обязанностях супругов. Думать об этом — значит обречь свой план на провал. Секс с Луизой для Яна-Эрика невозможен. Поэтому на празднике должна присутствовать Элен. Если верить висящему на холодильнике расписанию уроков, дочь должна вернуться примерно через полчаса. За это время ничего нежелательного случиться не успеет, как бы Луиза ни истолковала его инициативу.

Рука дрожала, Ян-Эрик заметил это, зажигая последнюю свечу. Но снимать нервозность спиртным не стал. Несмотря на то, что телом он по большей части не дома, ему порой казалось, что Луиза знает о том, что он позволяет себе лишнего. Но сейчас они будут пить шампанское, а это совсем другое дело. Это естественный и законный способ отметить приятное событие.

Ян-Эрик поднял глаза — жена стояла в дверях. Незнакомый человек, живущий рядом. Он потушил спичку.

— Привет.

Луиза смотрела мимо него. Мимо празднично сервированного стола, куда-то за окно.

— Проходи и садись. У нас появился повод кое-что отмстить.

Ян-Эрик взял шампанское, снял фольгу с пробки. Подумал, что Луиза могла бы по крайней мере ответить на его приветствие. Раскрутив металлическую проволоку, он откупорил бутылку и в несколько приемов наполнил бокалы пенящимся напитком.

Фигура в дверном проеме не шевелилась, видимо, ждала, чтобы ее уговаривали. Ян-Эрик призывно поднял бокалы:

— Давай!

Со времени их последней встречи в ней что-то изменилось. Их разговор состоялся три дня назад. Тогда Ян-Эрик ушел, оставив жену плакать за этим столом, на котором сейчас стояло шампанское и горели свечи.

Он сделал несколько шагов в ее сторону и протянул ей бокал:

— Я, да будет тебе известно, получил литературную премию Северного совета. Ее впервые присудили не писателю.

— Поздравляю.

Даже порадоваться за него не может. Это явственно читалось на ее лице. Но он знал, чем ее умаслить, на что она обязательно должна клюнуть.

— Это триста пятьдесят тысяч крон. Датских. Значит, по-нашему даже больше, я не успел посмотреть курс.