– Я больше не буду, – пообещал программист.

– Твои слова не стоят и ломаного кизяка, – презрительно бросил ему Цент. – Поэтому поступим следующим образом: если ты еще хоть раз вздумаешь инсценировать утрату сознания, или иным каким-либо путем попытаешься замедлить наше продвижение к вечной славе, я просто избавлю тебя от страданий. И не раскатывай губу на быстрое убиение. Сломаю спину и брошу умирать.

Владик уже успел пожалеть, что навязался в рейд, но отступать было поздно. Потому он заверил Цента, что впредь станет вести себя образцовым образом.

– Очень на это надеюсь, – холодно произнес Цент. – Это в твоих же интересах. А теперь, раз ты вступил в добровольческую армию спасителей человечества, тебе присуждается воинское звание самый младший рядовой.

Цент снял со спины мешок и бросил его Владику.

– Понесешь, – пояснил он. – В обязанности младшего рядового входит транспортировка припасов. Это укрепит твой дух и даст возможность проявить себя в деле. Эй, вы, – обратился он к Пете и Вове, – вас повышаю до рядовых. Отдайте свои мешки Владику. Путь он их все несет. Это ему вместо курса молодого бойца.

Быть самым младшим рядовым оказалось весьма непросто. Владик едва ступил на тропу воинской славы, а уже лишился сил и истек потом. Тащить три мешка с едой и оружием, плюс свой меч, было тяжело и неудобно. Все оказалось бы чуть легче, если бы идти довелось замыкающим, по протоптанной дорожке, но генерал Цент жестокосердно выдвинул новобранца на передовую. В итоге Владик и путь торил, и все добро нес, и еще вынужден был выслушивать в свой адрес разнообразные шуточки, колкости и остроты. Главным юмористом выступал, разумеется, изверг, старослужащие Петя и Вова весело смеялись над словами командира. В конечном итоге программист не выдержал потока унижений, и заявил решительный протест.

– Ну, хватит уже! – прохрипел он, поворачиваясь лицом к шутникам. – Мы же одна команда. Мы заодно.

– Вообще-то ты на испытательном сроке, – обрадовал его Цент. – Мы еще не приняли тебя в наше боевое братство. Тебе лишь предстоит доказать всему коллективу, что ты достоин того, чтобы стать одним из нас. А это, замечу, непросто. Воинское подразделение у нас элитное, почти краповые котики, так что придется тебе постараться, чтобы удостоиться высочайшей чести войти в его состав.

– Что же мне нужно сделать? – упавшим голосом спросил Владик. А он-то наивно думал, что его уже приняли в отряд.

– Есть разные способы отличиться, – подсказал Цент, жестом веля программисту идти дальше. – Можно добиться признания многолетней безупречной службой: стиркой носков старшим товарищам, мытьем унитазов, работой за себя и за дедушку. Или же, если ты хочешь оказаться в нашем отряде храбрецов как можно скорее, твой путь – эпическое свершение. Подвиг, Владик, вот что даст тебе право называться полноценным берсеркером.

– Но ведь я уже берсеркер, – напомнил Владик. – Ты сам меня так назвал.

– О, нет, нет, нет. Ты был зачислен в отряд берсеркеров, но это вовсе не означает, что ты стал берсеркером. Ты был исполняющим обязанности берсеркера. И, между нами, исполнял ты их плохо.

– Но Петя и Вова никаких подвигов не совершали, – обиделся Владик. – Почему они берсеркеры, а я нет?

– Они совершили подвиг, – возразил Цент.

– И какой же?

– Они вызвались идти со мной на битву с силами тьмы. В то время как ты предпочел остаться и трусливым образом наложить на себя руки, эти два героя, два могучих воина, отринули страх, что гнездился в их прежде заячьих сердцах, и, наполнившись отвагой львов, смело ступили на тропу войны. Это ли не подвиг? Подвиг ведь не всегда некое суицидальное действие, вроде прыжка на танк с гранатой в зубах. Бывает, что подвигом оказывается просто намерение, некий поступок, не связанный с убийством врагов. Вот помню, в младые годы, сразу после армии, обрюхатил я одну подругу. Она, разумеется, сразу мне требование выкатила – женись! Обязан, мол. Некуда тебе деваться. И ведь другой бы, не берсеркер, на моем месте действительно женился. Но не я! Я ей сказал – нетушки! Не бывать этому. Она, конечно, угрожала, родители ее тоже наезды совершали, но не дрогнул воин могучий под натиском ворогов лютых. Отстоял свою свободу.

– А что с той девушкой стало? – поинтересовался Вова.

– А что с ней станет? В конце концов, мать-одиночка, это не приговор. Конечно, все ее наезды, требования жениться, угрозы…. Не по-христиански поступала, не по-доброму. Ну, да бог с ней. Я не злопамятный. Простил. Но вот простит ли ее Всевышний – не знаю, не знаю.

– Но ведь я тоже пошел в поход на силы зла, – напомнил Владик.