– Ничего, найдем. Это плевое дело.

Владик сам себя не узнавал. Только что умирал от страха перед всем на свете, и вдруг в него будто бес крутости вселился. Собственная смерть, о которой он прежде и думать боялся, теперь не казалась чем-то слишком пугающим. И собственное телесное бессилие больше не воспринималось как аксиома. Владику почему-то стало казаться, что он сможет драться с мертвецами, и неплохо сможет. Он сотни раз делал это в компьютерных играх, и без труда повторит это в реале. Даже хотелось поскорее столкнуться с недругами, и доказать им, а заодно и себе, что он не какой-то трус, но мужик, самец, герой и богатырь.

– А как начет него? – спросил Вова, покосившись на спящего Цента. – Вдруг он нас не отпустит?

Обретший крутость Владик был очень крут, но все же недостаточно, чтобы бросить вызов Центу, или хотя бы перечить ему. Поэтому он предложил:

– Уйдем, пока он спит.

– А за нами не погонится? – забеспокоился Петя.

Владик не знал ответа на этот вопрос. Цент был непредсказуем, как результат потребления пирожка из привокзальной закусочной, и мог вытворить что угодно. Взбреди ему в голову, и он погонится за программистами. И догонит. Впрочем, Владик рассчитывал на то, что изверг не станет их преследовать. Цент ясно дал понять, что хочет как можно скорее покинуть земли, подконтрольные некроманту, и вряд ли станет пересматривать из-за чего-то свои планы.

– Если погонится, мы будем драться! – отважно, но очень тихо, сказал Владик. – Нас трое, он один. У нас нет шансов.

– У нас? – испугался Вова.

– Я хотел сказать – у него, – поправился Владик. – У него шансов нет. Но лучше бы нам уйти пораньше, чтобы не догнал.

До самого рассвета герои предавались яростному фантазированию на тему своих грядущих подвигов. Накрутили себя настолько, что едва от крутости не лопались. Будто все зомби были уже повержены, некромант побежден, а люди спасены. В полном соответствии с народной традицией, увлеченно взялись делить шкуру неубитого медведя, торопясь застолбить награды. Награды, главным образом, заключались в девицах разной степени сексуальности. Владик тут же застолбил за собой Машку, неверную, многократно на его любовь начхавшую, но все еще неистово желанную. Петя тут же заявил права на Алису. Алиса и Владику нравилась, но он не стал жадничать. Вова сообщил, что у него тоже есть дама сердца, и уж теперь-то у них точно будет любовь до гроба. Ну и что, что прежде она его в упор не видела. Прежде он был никем, обычным золотарем. А теперь он герой, победитель великого зла.

Когда за окнами забрезжил рассвет, берсеркеры тихонько поднялись и без лишнего шума выбрались наружу. Владик, выходя последним, оглянулся на спящего Цента. Вновь он сбегал от изверга, и тот факт, что все предыдущие попытки отделаться от своего мучителя потерпели фиаско, не внушал оптимизма. Очень хотелось верить, что Цент не пустится в погоню. Владик хотел погибнуть рядом со своими братьями по оружию, единомышленниками, разделяющими его взгляды и убеждения. Но только не рядом с Центом. Этот все испортит своим присутствием, даже славную гибель.

Тихо притворив дверь, Владик спустился с крыльца и присоединился к берсеркерам. Нарождающийся день обещал стать солнечным и безветренным, самое оно для путешествия. Петя и Вова растерянно смотрели по сторонам, пытаясь определиться с направлением. Появившийся Владик пришел им на помощь.

– Нужно идти туда, через поле, – сказал он. – Там трасса, мы ее проходили, когда добирались сюда. На дороге будет проще сориентироваться.

Соратники не стали возражать лидеру рейда, даже обрадовались, что нашелся человек, взваливший на себя все руководство и всю ответственность.

– Веди! – сказал Петя. – Мы за тобой.

Владик глянул на заснеженное поле, представил, как они будут лезть по сугробам, и тут же пожалел, что выбился в вожди. Ведь вождь идет первым, и ему тяжелее всего. Но отступать было поздно. И он решительно двинулся вперед, грудью бросившись на первый же сугроб. За спиной надрывно пыхтели соратники, впереди раскинулась бесконечная белизна родных просторов.

– Давайте сделаем привал! – взмолился Вова.

Потный Владик оглянулся, дабы оценить их успехи. Те, откровенно говоря, не впечатлили. От костяного забора бабкиной обители они отдалились всего метров на тридцать. Задержав дыхание и прислушавшись, можно было даже расслышать льющийся из хаты храп Цента.