– Деньги распределены по различным счетам, все за границей. Учитывая разницу в часовых поясах, расписания работы биржевых площадок…

Я одергиваю себя: верь в то, что говоришь! Ты специалист по финансам международного уровня, а он – просто мудак. Ты знаешь! Он не знает ничего. Вколачивай каждое свое слово!

– …необходимый период времени, чтобы проверить баланс счета, продать акции, осуществить перевод, проконтролировать пароли… Невозможно. Нужно минимум два часа. Я бы даже сказал – три.

Такого поворота Фонтана не ожидал. И теперь размышляет. Ищет тень сомнения в моих глазах, капельку пота у корней волос, неестественно расширенные зрачки. Наконец смотрит на часы:

– Итого получается восемнадцать тридцать.

– А какие у меня гарантии…

Фонтана резко оборачивается. Он в ярости:

– Никаких!

Он не заметил моего смятения. Зато я только что уловил момент принципиальной перемены: для Фонтана я уже не просто дело, которое нужно закончить, – я стал объектом личной ненависти. Несмотря на всю его сноровку, я несколько раз посадил его в лужу. Для него это вопрос чести.

В несколько секунд улица опустела. Шарль, которому удалось добраться до фонаря, теперь решается пересечь тротуар без поддержки.

Я кладу ему руку на плечо.

Шарль – вот все, что у меня осталось.

Мы обнимаемся. С ума сойти, от него пахнет киршем[37]. Лет десять не нюхал этого запаха.

– Сдается мне, у тебя неприятности, – говорит Шарль.

– Моя жена Николь…

Почему я колеблюсь, совершенно не понимаю. Я должен бы мчаться к первому попавшему компьютеру, подсоединиться, сгрести бабки лопатой, загрузить в вагонетку и вывернуть ее в колодец «Эксиаль». А вместо этого я стою на месте. И держу в руке ключи от новой квартиры. На них – маленькая, закатанная в пластик этикетка, как на связках в агентствах по недвижимости. Читаю адрес. Господи, это же где-то недалеко от авеню де Фландр. Там только высотки да башни. И по фотографиям похоже было. Это и заставляет меня решиться.

– Твоей жены здесь нет? – спрашивает Шарль.

Когда я думал об этих деньгах, двадцать, сто, тысячу раз я представлял, какую чудесную квартиру мы с Николь сможем себе купить и где будут жить девочки.

– Ты не дергайся, она наверняка ждет тебя дома…

А там, как я себе представляю, Николь расставила нашу дерьмовую кухонную мебель. В гостиной ковры такие же затасканные, как ее кофта. Черт. После того, что мы пережили, нельзя вот так все бросить. Руан в двух часах езды. Может получиться. У меня есть три часа. Они ничего плохого ей не сделают. Они не могут. Они ее не тронут. Но прежде всего я должен ей позвонить.