В течение двадцати минут я был умыт, накормлен, напоен. Судно-утку также использовали по назначению. Только закончили все процедуры, как передняя комната наполнилась шумом от входящих людей, а в проёме появился доктор Рамбах.

– Ну что, герой, очнулся? Молодец! Сейчас осмотрим рану. Мария Петровна, снимите бинты, пожалуйста.

«Какое милое отчество у нашей знахарки. Так и просится строка на ум “люблю тебя, Петра творенье”», – прикалывался я про себя, ожидая болезненной процедуры перевязки. На удивление данное действие прошло значительно легче, чем я себя настраивал. Доктор и знахарка аккуратно посадили меня в кровати, и пока Рамбах поддерживал мою тушку, Мария быстро размотала бинт и одним движением, почти безболезненно, сняла тампон с груди. Скосив влево вниз взгляд, я увидел здоровенный, во всю мою левую грудную мышцу синячище черно-бурого цвета и запекшуюся корку небольшой рваной раны с четырьмя швами-стежками из нити.

– Замечательно! Заживление идёт просто замечательно! – Рамбах, передав меня для поддержки знахарке, стал осторожно пальпировать грудную мышцу. – Мария Петровна, вы просто обязаны передать мне рецепт вашей мази. Удивительно быстрая регенерация поврежденных тканей. Чуть больше суток прошло, а рана практически затянулась. И кровоподтёк выглядит как будто недельной давности.

– А вы что скажете, больной? – обратился уже ко мне доктор. – Как самочувствие?

– Доктор, смерть, как и всякая деятельность, требует навыка. Видимо, у меня в который раз была неудачная попытка приобрести такой навык. Теперь вот грудь левая болит и правая лопатка.

– Он ещё шутить изволит, – доктор строго погрозил мне пальцем. – Да вы, мой дорогой, как сказала Мария Петровна при повторном осмотре и перевязке уже в этой комнате, не в рубашке, а в кольчуге родились. Да-с… В кольчуге. А на спине у вас также хороший ушиб. Видимо, когда на палубу упали, ударились там обо что-то. Не от удара о ровную поверхность такой синяк бывает.

После этих слов последовала процедура наложения мази и тугой повязки. Окончив перевязку и уложив меня на место, доктор подошёл к проёму двери и шутливо произнёс: «Ваше высокопревосходительство, пациент к приёму готов».

Тут же в комнату ворвался князь Барятинский, сделав рукой знак, чтобы все вышли, приставил табурет к кровати и грузно опустился на него. Место в проёме занял есаул Вершинин с бледным лицом и синюшностью под глазами, на которого князь не обратил внимания.

– Тимофей Аленин, в первую очередь хочу поблагодарить тебя за спасение государя наследника, – я увидел, как от этих слов вздрогнул Вершинин. – А во вторую очередь хотелось бы из первых уст услышать всё, начиная с твоего предложения ввести в конвой его высочества десяток казачат.

Я поглубже вздохнул и начал свой рассказ. За исходную точку взял свою «чуйку» на опасность, из-за которой предположил возможность нападения на цесаревича и станицу. О Золотом Лю и желании Владыки Ада отомстить за его гибель. Рассказал, как с вахмистром Шохиревым решили защищать станицу, если нападение всё-таки случится. После этого последовал мой ночной анализ причин и результатов покушения на Николая и нападения на станицу. Возможность причастности кого-либо из великих князей дома Романовых, конечно, опустил.

Мой монолог длился минут десять. Всё это время князь внимательно слушал, ни разу не перебив и не задав даже одного вопроса. Когда я закончил, его сиятельство задумался на несколько мгновений, а потом произнёс: «Кому выгодно, говоришь… Это мы постараемся выяснить».

– Ваше высокопревосходительство, в этом я вряд ли смогу вам хоть чем-то помочь. У меня нет и сотой доли информации, которая необходима для определённых выводов.

– У меня знаний и информации, конечно, побольше, чем у тебя, но у меня в голове не укладывается ни само покушение, ни то, что кому-то это может быть выгодно. – Барятинский запустил правую ладонь в свою роскошную бороду и крепко сжал кулак. – Ничего, разберёмся. Узнаем, кому выгодно! Его превосходительство Шебеко – заведующий полицией и командир Отдельного корпуса жандармов телеграфировал, что сюда уже отправлены для расследования лучшие силы министерства внутренних дел.

«Оба-на угол-шоу! – мысленно отреагировал я на фразу его сиятельства. – Я-то думал, всё закончится приездом жандармов из Благовещенска или Хабаровки, а тут ребята посерьёзнее прибудут. Может, и до правды докопаются. Только вряд ли. Правда, вернее всего, за Амуром, а то и за дымкой японских островов, а может быть, и на острове, который виден через Ла-Манш».

Князь Барятинский между тем продолжил:

– Сегодня пришла телеграмма от его величества. Император требует разобраться в произошедшем покушении и доложить для принятия им решения. Также в телеграмме указывает немедленно направить наследника в столицу, обеспечив безопасность. Поэтому завтра по приходе двух пароходов с казаками мы немедленно отправляемся дальше. К сожалению, из-за твоего ранения мы не можем тебя взять с собой. Но по твоем выздоровлении, как я думаю, его величество Александр Третий призовёт тебя к себе для награждения. Да и казачата твои без наград не останутся.

Князь сделал паузу и посмотрел на меня.

– Что-то хочешь сказать, Тимофей?

– Не за награды старались, ваше высокопревосходительство.