– Петь, с тобой все хорошо? У тебя сегодня целый день телефон отключен, мне что-то неспокойно, – написала она.

– Все шикарно! – тут же, не думая, отрапортовал он ей.

– Правда? – Нина переспросила. – А когда у тебя это твое внедрение кончится?

– Скоро уже, – пообещал ей Илья и запил сладкое вранье горьким.

– Переживаю за тебя. С того раза так не боялась, как ты с теми бородатыми влип, помнишь?

С какими? Илья растерял еще немного радости. Не переспросишь же ее. Примерно можно догадаться, о ком она и о чем. Но сейчас о серьезном не хотелось.

– Которые в рясах и с крестами? Помню, жесткие ребята, – на остатки смеха написал он ей.

– Да ну тебя! Ну правда?

– Они вообще-то уже вышли из нашего бизнеса, у них своя эта штука хорошо пошла, особенно бабуськи берут, – продолжил он.

– Пфффф, – по-кошачьи фыркнула Нина и пририсовала скобочку: чуть-чуть улыбнулась.

Илья тоже улыбнулся – как инсультный, одной стороной рта; за того Петю, который как будто жив. Тот Петя должен был продолжать шутить своей девочке шутки, чтобы ей не было страшно.

– А я легла сегодня пораньше и никак не могу заснуть. Уже вся искрутилась тут. Мы не можем чуть-чуть поболтать? Голосом?

А другая половина как будто была того Пети, который не мог двигать губами. Но Нине ее не различить – на нее свет не падал.

– Мы тут с Мухтаром на границе бдим. Если я буду вслух нежничать и хихикать, наркодилеры нас раскусят и пойдут другой тропой, – написал Илья.

– А ты как будто с Мухтаром, – отозвалась она.

И прислала три эмодзи: полицейский человечек, собака, сердце.

– А если он воспримет все всерьез и влюбится? – с полуулыбкой спросил Илья.

– Тогда ему придется иметь дело со мной! – Нина приклеила эмодзи: два борца, один в красном трико, другой в синем, готовятся схватиться.

Илья хмыкнул.

А потом кольнуло.