— Это что-то новенькое, — Найто удивленно приподнял сразу обе брови.
— Кха-кха! — один из пленников, лишившихся своих призраков-паразитов, закашлялся кровью.
Сразу стало понятно, что столкновение стихий и для них не прошло даром, и Никите пришлось потратить пару секунд на то, чтобы привести эту троицу в порядок.
— Дикое лечение! — парень превратил до этого пребывающий в форме щупалец щит в излечивающий шарик. Это оказалось совсем не сложно и в придачу экономило драгоценные мгновения, так как теперь Никита мог исцелять не только тех, кто был на расстоянии вытянутой руки, но и всех, до кого могли достать его крылья.
— Двадцать — восемнадцать, ты отстаешь, человек, — Найто воспользовался даже этой секундной паузой и прикончил сразу четырех оставшихся без оболочки духов, вырываясь вперед.
— Ты так благородно записал ту раздавленную о стену троицу сразу на нас обоих, — кивнул эльфу Никита, а потом принялся размахивать своим копьем-лианой, сокращая отрыв. — Двадцать пять — двадцать пять!
— Ты странный, — неожиданно выдал эльф. — Удивляешься, что я играю честно.
— Просто знавал я одного Квилла, который совсем не стеснялся нарушать правила, — ответил Никита. — Хотя и он в чем-то был приличным человеком. В смысле эльфом.
— Ха! — громогласно усмехнулся Найто. — Человек хвалит Квилла! Услышь тебя один из гарусиков Боруцей, и эти любители потрошить куриц и предсказывать по их внутренностям будущее, сразу бы записали подобную ересь в знаки конца света! — тут эльф на мгновение замолчал, а потом продолжил совершенно серьезным голосом. — Запомни, мой народ может считать себя выше других. Но если мы начинаем игру, то играем честно. Всегда. Разве чему-то подобному не учат в детстве даже таких, как ты?
«Учат, конечно… — пронеслось в голове Никиты вместе с детскими воспоминаниями. — Вот только после подобных историй про честность от взрослых на улице сразу же находились те, кто нарушал правила, побеждал, а потом смеялся над теми, кто пытался им следовать до самого конца… Тогда я этого не замечал, но сейчас, наверно, даже не удивлен, что многие в итоге просто сломались».
— Молчишь? — продолжал тем временем Найто. — Да, среди твоих сородичей довольно много подлого народа. Вот только те, кто нарушают правила, забывают главное. С тем, кто так делает, рано или поздно прекратят играть. А ни одна победа ни в одной игре не стоит того, чтобы лишиться возможности играть в принципе!
Эльф замолчал, Никита тоже не говорил ни слова. Вместо этого парень думал о том, что некоторые уроки эльфов не мешало бы давать в человеческих школах. Интересно, Найто бы согласился? Эта мысль вызвала у парня искреннюю улыбку.
— Не отвлекайся на болтовню! — сказал он настороженно замершему эльфу. Радости после своих слов тот точно никак не ожидал. — Лучше сражайся, а то я вырвался вперед…
И Никита изо всех сил оттолкнулся сразу и крыльями, и своим копьем-лианой. В итоге крылья-щупальца не только бросили парня вперед в сторону основного отряда, которому снова была нужна его помощь, но и выбили еще парочку духов из их тел. А копье с пробежавшей по нему красной молнией их добило.
— Ар-р-р! — сзади донеслось недовольное рычание отставшего Найто, а потом Никита с головой погрузился в новый виток сражения.
Хвост сражался так, как никогда до этого. Даже Красное пламя Гаррена, когда они с отцом ходили в поход вместе с великим таном Габра, не могло так сильно зажечь его сердце, как этот человек. Он ведь даже не использовался свою силу вождя и вообще прыгал, как какая-то обезьяна, а не могучий воин, и все равно — одного огня в его глазах, одного присутствия оказалось достаточно, чтобы битва засияла новыми красками.
— Получи! — одолженный у одного из сородичей-стражников топор вспыхнул в руках молодого орка. Пламя покрыло оружие, а потом попыталось перекинуться на призрака, только что выбитого из своего тела.
Ясное дело, гореть тот не хотел. Как не хотел и поддаваться честной стали. Но все вместе — Красное пламя, клинок и воля орка — удар за ударом они сбивали рывки призрачного создания, превращая того в неуклюже вертящегося на одном месте растерявшегося бородатого койота.
— Спасибо, что придержал его для меня! — рядом с Хвостом пронеслась покрытое красными трещинами копье-лиана.
Это человек добил духа, которого орк сдерживал, и теперь молодой краснокожий мог переключиться на следующего противника. Мог, но вместо этого позволил себе на мгновение задержаться, чтобы увидеть следующий рывок-удар этого прекрасного оружия. Раньше Хвост считал достойным орка только то, что было создано из стали. Чем больше и тяжелее, тем лучше. Так говорил отец, и юный орк считал, что хотя бы в этом он был прав. Но, как оказалось, смерть может быть и такой. Живой, дикой, гибкой!