— Хм, — немного растерялся Никита. — Но зачем тебе в этой схеме я? Ты платишь им деньги, они сами себе потом и купят духовные пилюли. Зачем усложнять?

— Ты — слуга и, видимо, поэтому не знаешь, — Зирис даже немного растерялся от предположения Никиты. — У нас же не Северная империя, где за деньги можно купить все. В Никсе совет уже несколько веков как принял пару подзаконных актов, разрешающих продажу сильных духовных ингредиентов лишь определенным слоям граждан. Именно тогда появились закупщики как каста, распространяющие товар ограниченного числа лавок. И именно тогда неугодных городу торговцев извели, просто перестав покупать у них хоть что-то. И цена, и качество уже не имели никакого значения.

Зирис рассказывал, а Никита с каждой секундой все больше и больше понимал, как же ему повезло, что пока его новым бизнесом никто не заинтересовался. Ну, и что он или Нульф не совершили ошибку, продав пилюли кому-нибудь не тому. Похоже, все считали, что они в курсе, и эта уверенность оберегала его маленькое начинание.

— Мне же, — продолжал тем временем Зирис, — как и всем этим ученикам, что жаждут силы, тоже никто не продаст нужное количество пилюль. По крайней мере, среди старых лавок, что полностью подконтрольны Ридуму. И тут я узнаю о твоем хозяине, а потому просто не мог не попытаться… Эта петля — знак моей дружбы, и я готов заплатить по две тысячи золотых за десять тысяч духовных пилюль.

Зирис передал Никите купленный недавно кусочек древней кожи и пристально уставился глаза в глаза.

— Твой хозяин же не испугается? — попробовал немного надавить дворянин, но это было уже лишнее.

— Не надо брать меня на слабо, — Никита отрицательно покачал головой.

— На что? — Зирис удивился незнакомому слову.

— В смысле я и так согласен. Хозяин, думаю, тоже будет не против, — Никита говорил и одновременно проводил в голове первые подсчеты.

С одной мятежной души он получал двенадцать духовных пилюль, итого на этот заказ ему потребуется убить чуть больше восьми сотен призраков. Будет непросто, но, в принципе, ничего невыполнимого.

— Только это займет около месяца, нормально? — Никита пристально посмотрел в глаза Зириса.

— Всего месяц? Думал, не меньше года, — на лице барона Крюгге расплылась улыбка. — Столько я точно протяну. Тогда вот аванс, миллион золотых на первое время. Через неделю я загляну, проверим, как у нас дела.

— На аванс нужно пять миллионов, — Никита неожиданно сообразил, что вот он способ быстро вернуть деньги Квинлана Зорка, на которые он купил патент офицера и так неосторожно потратил.

Пятьсот тысяч имперских монет — это как раз пять миллионов местной валюты.

— Пусть будет так, но не советую пытаться меня обмануть, — Зирис забрал у Никиты первый мешочек и, чуть помедлив, протянул новый побольше. Видимо, рассказанная им история падения рода Крюгге была действительно правдива, и у него просто не оставалось другого выхода, кроме как идти ва-банк. — Не подведи меня, Кит! Если ты поможешь мне выбить Ридума и сжечь эту чертову рощу, я в долгу не останусь.

— Сжечь? — Никита совсем не ожидал, что целью его собеседника будет именно уничтожение. — Но почему не отбить? Не вернуть себе?

— Ну, я же не наивный дурачок, чтобы надеяться, что мне хватит сил противостоять Ридумам вдолгую. Рано или поздно меня или убийца достанет какой, или они отряд побольше пришлют. А так — сожгу рощу, и моя земля им станет просто не нужна. И можно будет жить по-старому.

— А твои люди? — Никита неожиданно сообразил, что за всей этой историей стоят не просто честь и родовое имение, но жизни тех, кто сейчас работает на Ридумов. Не сделает ли он хуже для них, позволив начаться войне за возвращение имущества?

— А что люди? — небрежный тон Зириса подтвердил опасения парня. Дворянин даже не думал о тех, кто числился его поданными. Или нет? — Им больше не придется работать с волшебными деревьями. Никаких проклятий, ядовитый испарений… Хотя бы перестанут умирать как мухи.

Никита тяжело вздохнул. Да, он оказался прав — Зирису плевать на его людей. Но и эльфам тоже. А у барона Крюгге им хотя бы не придется работать на вредном производстве. В общем, парень решил сыграть роль местного «Гринписа», как бы иронично это не выглядело в контексте задуманной операции по сожжению волшебных и наверняка очень редких лесов.