— Мне показалось или этот человек в нарушение правил и неуважение ко всем собравшимся гостям собирался сам сделать ставку? — на лице Квилла появилась хищная усмешка.

— Нет, он всего лишь собирался рассказать мне анекдот, но я его остановил. Все же не место и не время, — Дарен Мак тяжело поднялся на ноги.

Никита быстро переводил взгляд с Квилла на Дарена, который все-таки прикрыл его. Не до конца, в мелочи, но прикрыл.

— Что ж, не думаю, что анекдот можно считать поводом для обвинения. По крайней мере, меня он этим не оскорбил, — тут поднялся и Зирис из Крюгге. — Предлагаю продолжить то, ради чего мы собрались.

И тут же напряжение, повисшее в зале, пошло на спад. Зирис хоть и носил потертый костюм и сам выпрямлял вмятины у своего коня, но в делах чести разбирался. И, отметив, что его ситуация не оскорбила, он поставил Квилла в жесткие рамки. Либо тот отступит, либо признает, что какой-то захудалый барончик в чем-то лучше него.

Если Дарен Мак ничем особо не рисковал, то Зирис явно поставил на кон свою безопасность. Какие бы планы у него ни были на Никиту, парень определенно был ему нужен.

— Пусть будет так, — Квилл отвернулся от стоящих Зириса и Дарена. — Так что там с моей ставкой?

Никита понимал, по какой тонкой грани только что прошел, но все равно несправедливость происходящего словно грызла его изнутри. А тут еще и голос снова вернулся.

— Почему он себя так ведет? — парень решил больше не спешить с опрометчивыми решениями, а все-таки сначала добиться ответа от Дарена. — Я понял твои слова про преступника, которого никто не трогает, пока он придерживается правил поведения, положенных его титулу… Но Квилл?! Он же считает себя выше всех и вертит правилами, как хочет. Неужели тому же Ридуму не обидно, что его личный аукцион превратили в такое? Разве после подобного случая кто-то решится отдать ему свои вещи?

— Ты слуга, — ответ Дарена был как пощечина. — То, что происходит с тобой, не может быть оскорблением, пока сам хозяин не захочет это чем-то таким считать. А он не захочет. Слишком сильна семья Квилла, чтобы вставать и требовать с Саймуса ответа.

Никита не знал, что сказать на это. Да и кто он такой, чтобы чего-то требовать от Дарена — тот и так помог парню гораздо больше, чем большинство людей в его ситуации. Если что и делать, то только самому! Никита почувствовал, как по его жилам струится «сила»: словно созданный внутри него духовный кристалл и озеро вошли в резонанс с его телом, словно сама его природа требовала того, чтобы он боролся.

— Один золотой — два, один золотой — три… — дворецкий тем временем уже почти был готов объявить покупателя лота.

— Стоп! — Никита поднялся на ноги, и, как ни странно, ведущий аукциона его действительно послушал. — Я — слуга, и поэтому меня можно убить. Я — слуга, и поэтому мое оскорбление ни для кого ничего не значит. Но, знаете, я ведь недавно стал кое-кем еще.

Никита распахнул свиток, купленный для Квинлана Зорка, и прижал к нему правую ладонь — все, как ему объяснили при передаче офицерского патента. Тут же с листка вспорхнула черная бабочка, а потом прижалась к шее парня, оставив после себя татуировку в виде длинной полукруглой линии. Знак принадлежности к армии Никса.

— Теперь как офицер и покровитель седьмого Ночного полка я бы хотел спросить у вас, уважаемый Саймус Квилл: а вы не оборзели?

Понимая, что только что фактически бросил вызов зеленоволосому эльфу, Никита обратился к своему внутреннему миру и принялся сканировать окружающее пространство, чтобы не пропустить его атаку.

— Оборзел? Что значит это слово? — Квилл явно не ожидал ничего подобного.

— Ну, это наглость в особо выразительной форме. Скажем так, в профессиональном исполнении, — Никита чувствовал, как кристалл внутри него словно начал биться в такт его сердца. Еще никогда парень не ощущал свою силу на подобном уровне.

— А ты забавный, — Квилл даже не улыбнулся. — Ты слаб, ты не воин. Но твоя сила поддерживает тебя и словно бы даже пытается эволюционировать. Забавно, будь ты учеником секты, я бы решил, что ты собрался перейти на новый этап прямо в бою. Читал однажды про такой орден: они заранее прокладывали каналы от своего ядра, повышали тайное знание, но рывок делали не в медитации, а именно что во время боя с гораздо более сильным противником. И, проходя по грани между жизнью и смертью, открывали в себе новые грани своего таланта.

— Босс, — телохранитель, все время после поражения не подавший ни слова, заговорил и напомнил Квиллу о Никите.