Отец Игнаций недовольно поджал губы, но промолчал, я же, представив Мармадьюка в toga trabea[31] и лавровом венке, едва удержался от хохота.

— Пожалуй, — добавил сэр Ивар, — я склонен согласиться с мистером Гринтом по поводу лекарства. А вы что скажете, отец?

— То же самое, — кивнул мистер О"Раа-старший. — Добавил бы и добрую сигару, да Арчер не курил.

— Как вам будет угодно, сэр, — кивнул Мармадьюк.

— Все это занимательно, господа, — флегматично произнес Томас Фелтон, — но я тут краем уха слышал, что господа полисмены все утро провели в телеграфной комнате. Неужто восстановилась связь?

— Нет, разумеется, — спокойно ответил мистер Вильк, принимаясь за второе блюдо. — Это было необходимо для нашего расследования.

— Как, — воскликнула Орли. — Но разве оно не закончено? Простите… Я хотела сказать… Но ведь мистер О"Хара схватил злодея, и!..

— Ах, мисс Килпатрик, мисс Килпатрик, — инспектор с улыбкой покачал головой. — Да кабы в полицейской службе самое сложное было преступника поймать – это-то как раз, обычно, не представляет собой проблему. А вот все документы потом должным образом оформить, не пропустив ничего, вот сие беда из бед.

— Могу подтвердить, — кивнул судья Дубльмен. — Как по мне, головоломнее только вести бухгалтерию.

— Это смотря как вести, — усмехнулся Гринт. — Зависит от искренности желания уплачивать налоги.

— Руперт, ваш цинизм меня убивает, — поморщился мистер Фелтон.

— Зато мне он помогает вести дела, — спокойно парировал магнат. — Да и вам, признайтесь, тоже – однако я, хотя бы, не изображаю из себя святого. Помните стачку рабочих несколько лет назад? Помните, как они нас, промышленников, тогда поносили? Называли «кровопийцами, жирующими на крови и поте бедняков», помните? Так я таков и есть! Мои барыши, это тяжелый труд моих работников.

— То-то ваши в стачке и не участвовали, — язвительно усмехнулся его деловой партнер.

— А я этот труд хорошо оплачиваю. — Гринт вновь приложился к бокалу. — Не то что иные прочие, норовящие хоть фартинг из жалования, да удержать. И больница у меня для моих рабочих своя – бесплатная!

— Эге, да вы никак социалист, голубчик, — сэр Долий Крагг удивленно посмотрел на промышленника.

— Не говорите глупостей, я прагматик. Производства у меня сложные, учить на станках и прочих механизмах работать – это долго, так что гораздо выгоднее имеющихся заводских к себе совереном привязать. И чужих, хе-хе, посманивать. А социалисты – это прожектеры-мечтатели. Равенства они хотят, ну надо же… Да не равенства, его и не бывает в природе, как не бывает абсолютно и совершенно одинаковых людей, а уравниловки, чтоб у всех все было одинаково.

— Но… разве это так уж плохо, — спросила мисс Орли. — Когда у всех все одинаково, когда нет ни бедных, ни богатых и каждому воздается равной долей из общих богатств?

— Голубушка, вы что, этого, прости Господи, Маркса читали? Или это в вашу очаровательною головку такие мысли идеями Мора навеяло, — в голосе Руперта Гринта слышались явные нотки пренебрежения.

— И все же, вы не ответили – что дурного в идее общего равенства, — нахмурился сэр Ивар.

— В идее-то? Да в идее ничего дурного. Как нет ничего дурного в мечте человека летать без крыльев, — хохотнул магнат. — Я бы и сам не прочь жить в обществе, где каждый прилагает все усилия на благо каждого… Только где вы таких болванов найдете, а? Человек, суть тварь эгоистичная и неблагодарная, постоянно норовящая урвать кусок у своего ближнего, а у дальнего, так тем более, и наплевать нам, знаете ли, на всеобщее благо, каждый дорожит лишь собой и думает о себе… ну и своей семье, в лучшем случае.