— Ах, вы слишком хорошего мнения обо мне, Донал, — вздохнула девушка. — Я читала «Утопию», и конечно же мне, как и любой девушке, надо полагать, хотелось бы жить в нравственном и справедливом мире… Увы, но я понимаю, что это недостижимые мечты. А Дарла… Она была лучше меня, ее и впрямь увлекали эти идеи переустройства общества – как-то даже она говорила, что пыталась советоваться с духами об этом. Навряд ли что-то вышло, хотя – как знать?
— К кому же она обращалась, — я едва удержался, чтобы не добавить в вопрос «и когда».
— К какому-то Мак Киавелли, кажется. Странная фамилия для шотландца, да?
— Никогда не слыхал, — соврал я.
Однако, спрашивать совета о строительстве царства справедливости у отца политической подлости – это или глупость, или очень тонкий расчет, а глупой Дарла мне не показалась. Непроста, ох непроста вы были, мисс Макмилан! Как бы теперь еще один вопрос задать, чтобы не выйти из принятого на себя образа?
— А что же, леди Элизабет… Неужто она такое дозволяла, — о, Небо, ты услышало мои молитвы! Ивар О"Раа задал именно тот вопрос, что вертелся у меня на языке.
— Нет, разумеется – она считает, что Дарле еще рано этим заниматься, да еще и без наставников, — девушка вздохнула. — Но что на самом деле родители знают о занятиях детей?
— Я вас расстроил, сударыня. Прошу меня простить, — надо сворачивать эту беседу. Все что надобно я уже выяснил.
— Пустое, — Орли вздохнула снова, и перевела взгляд на портрет. — Какие все же тени… зловещие. Пойдемте, Ивар, мистеру О"Хара надо побыть одному.
Оставшись один я сел за стол и извлек из ящика свой давешний графический набросок. Вновь и вновь вглядываясь в него, я тщетно пытался осмыслить и сопоставить факты – тщетно. Что-то я, видимо, либо не знаю, либо же упускаю. И чего-то в этой схеме не хватает.
Итак, где все началось, и где все закончилось? Началось все в часовне, закончилось… Формально – на брусчатке перед донжоном. Часовня – донжон. Донжон – часовня. Часовня…
Карандаш словно сам скакнул меж этими двумя точками, нарисовал две параллельных пунктирных линии и изобразил меж ними арочный проход подземного хода. Черт возьми, а почему и нет? То, что о нем не знал Стампеде еще не означает, что известно о нем не было никому! Практически любой из тех, кто отмечен на схеме знаком вопроса, мог, не посещая зал с подъемником Отиса, прокрасться в часовню и вернуться обратно!
Глава XX
— Да, эту возможность, надобно честно признать, я упустил, — произнес мистер Вильк.
После беседы с сэром Филтиарном он зашел ко мне, и, естественно, я не преминул поделиться с ним не только результатом беседы с Орли Килпатрик, но и своим соображением о подземном ходе между замком и часовней.
— Вы молодец, настоящий молодец, мистер О"Хара, — добавил он.
— Ну а у вас, инспектор, — поинтересовался я. — Беседа с графом что-то дала?
— Не особо, — окружной околоточный развел руками. — Как и любой крупный промышленник, и он, и его компаньоны ведут дела по всему миру – в Австро-Венгерской империи в том числе, но дела эти имеют скорее характер разовых сделок. Единственный, кто имеет более или менее постоянные дела с австрийцами, это мистер Гринт – тот выкупил долю Круппов в Берндорфском металлозаводе пару лет назад и теперь снабжает пол-Европы ложками из альпаки.[32] Кстати сказать, именно его добрые отношения с Альфридом Круппом подвигли Его Величество включить в кумпанство именно Гринта. Первоначально предполагались иные варианты.
— Вот как? Но я полагал, что Гринт и Крупп в некотором роде конкуренты. Не даром же этого пруссака прозывают «Пушечный король».