– Сядь мне на колени, – он поманил меня.

– Зачем? – я с напряжением взирала на мужчину.

– Покажу, как надо целоваться, – он протянул руку.

– Но я… – растерянно смотрела на его пальцы.

– Не волнуйся, дальше поцелуя не зайду. Карета – не самое удобное место для интима. Трясет, да и неудобно возиться со всеми твоими юбками.

– Точно? – я все же не спешила с принятием решения.

– Обещаю, – и я несмело вложила пальцы в его теплую ладонь.

Меня осторожно потянули на себя, усаживая верхом на твердые колени. Подол платья вызывающе поднялся, оголяя щиколотки в ажурных чулках. Восхищенно посмотрев на них, Бореальд перевел взгляд на мое смущенное лицо.

Нежно, словно касаясь дорогой статуэтки, он погладил щеку и едва уловимо задел губы. Объятия не вызывали страх и панику. Кончики мужских пальцев, словно шелковые перышки, путешествовали по моему смущенному лицу, даря незатейливые ласки.

Бореальд осторожно наклонился еще ниже, обдавая мои губы теплым дыханием и позволяя носу уловить терпкий аромат мужского парфюма. Я приближалась к той самой точке невозврата, за которой уже нельзя будет списать на страх и растерянность свое отношение к этому мужчине.

Мои губы накрыли мужские: сухие и теплые с неизвестным мне привкусом. Просто нежно касаясь, не настаивая и не торопя, позволяя самой решать, чего я хочу – сладкого продолжения или немедленного бегства. Но я не отстранилась, продолжая медленно вдыхать и с замиранием сердца ждать продолжения, которого, к моему разочарованию, не последовало. Мужчина ссадил меня со своих коленей на противоположное сиденье и, тяжело прикрыв глаза, откинулся на стенку с гербами.

– Что же ты со мной делаешь? – от него будто бы волнами расходилось раздражение.

– Что? – я от удивления пару раз хлопнула глазами.

– Даже не мог представить, – Бореальд открыл свои неземные голубые глазищи, – что убивать меня пошлют такую наивную дурочку. На тебя даже злиться сложно, ты ничем не отличаешься от провинциальной крестьянки. Мне даже совесть не позволяет на тебя орать. Да еще и твоя полная невинность, толком поцеловать нельзя, а вдруг испугаешься. Меня все это сводит с ума. Я привык к другим женщинам. Тем, кто готов согревать мою постель: ярким, умелым и очаровательным. Тебя просто не могу представить в моей собственной спальне.

– Я тоже милая и очаровательная, – надулась я.

– Только невинная и светлая, словно монашка из захолустного храма, – в голубых глазах клубилась тьма. – Моя собственная магия тебя разорвет на кусочки. Тебя столько раз проверяли, что я думал, уже раз сто смогли выяснить, как ты убиваешь. Но нет, каждый раз все происходит просто от старости, и безутешная вдова снова в поиске очередного заказа. Даже лучшие следователи свято верят в твою невинность и, вообще, едва ли не святое происхождение. После такого я решил посмотреть, что ты мне покажешь, но даже тут ты остаешься наивной дурочкой и заставляешь стыдиться собственных порывов.

– Я вообще ни при чем, – отвернулась к окну, лишь бы не видеть его глаза.

– Вся ты при чем, – он снова прикрыл глаза. – Через два часа будем в замке.

– Хорошо, – только и ответила я.