– Зачем? Мы же её проверяли!

– Да затем! – принялся тормошить меня Михаил. Ведь бочонки-то были сделаны из дерева!

– И что?

– За те годы, что они здесь валялись, дерево обязательно бы сгнило. Смотри, какая вокруг сырость.

– Намекаешь на то, что монеты могли со временем вывалиться из своей тары и те, кто пришёл за кладом раньше, могли часть их потерять, не заметить второпях.

– Ну да!

– И что предлагаешь?

– Ясно что. Времени до вечера ещё много, пару часиков можно посвятить раскопкам той канавы. Не уезжать же просто так, без окончательной проверки. Когда нас ещё сюда занесёт? Если найдём хоть один золотой наполеондор, то всё будет ясно. Нас давно опередили, и ловить здесь больше нечего!

– А если не найдём ни одного? – попробовал отбиться я.

– Вставай, нечего отлынивать! – уже сильнее дёрнул меня за рукав Михаил. Зря что ли мы лопаты сюда тащили! Ведь кроме как в той канаве захоронить денежки было просто некуда! Смотри, – указующе выбросил он руку вперёд. Там, на бугре противоположного берега стояла мельница, а дорога к ней вела вон оттуда. Всадники наверняка ехали мимо той канавы. Наверняка в тот день на мельнице не было ни души, иначе они ни за что бы не закопали золото на таком открытом месте. И вряд ли они глубоко копали, на метр не более. Поскольку бочонки здесь лежали довольно долго, то обручи на них наверняка сгнили, а монеты рассыпались. Я уверен в тот, что те, кто нас опередил, не мог все собрать. Сколько говоришь, тут было монеток?

– Несколько тысяч, – вяло отозвался я.

– Вот видишь, видишь! Наверняка в земле остался не менее десятка золотых! Просто так, случайным образом, вывалившихся. Хотя бы по двести долларов за штучку получить, уже пара тысяч набегает! Разом окупим все свои расходы!

Аргумент, что и говорить, был достаточно весомый, и я с протяжным вздохом поднялся с земли. Натянув строительные перчатки, мы взялись за лопаты. Михаил действовал большой лопатой, а я маленькой, раскладной. Вначале дело шло быстро, поскольку грунт был торфяно-песчаным, но после того как мы углубились сантиметров на шестьдесят, начали попадаться и небольшие, хорошо окатанные камни.

– Раньше здесь была отмель, – поднял я один из них.

– Думаешь, скоро начнётся сплошная галька?

– Больше чем уверен. Иначе трудно понять, как такая узкая полоска земли удержалась на довольно-таки шустрой речке.

Долго ждать доказательства подобной гипотезы не пришлось. Ещё несколько взмахов лопаты и пронзительный скрежет железа показал нам, что характер грунта сильно поменялся. Теперь он состоял из плотно спрессованного песка, сильно разбавленного гранитными голышами.

– Вот именно до какого уровня и докопались французские гренадеры, – ткнул я носком сапога в большой камень. То есть они зарылись в землю только сантиметров на семьдесят или восемьдесят. Дальше рыть наверняка не стали, поскольку нужно иметь как минимум кирку, чтобы разбивать такую твердь. Всё, давай сворачиваться, а то время уже к пяти.

– Ну, ещё немножечко, – ответствовал Михаил, без устали расширяя раскопа. Вдруг нам ещё что-то попадётся!

Возражать я не стал. Зачем? Если хочет человек покопаться в земле, то пусть покопается, большой беды от этого не будет. Но лично для себя я все выводы уже сделал. Наверняка мы точно отыскали нужное место. В этом вопросе сомнений не оставалось совершенно. Вот только золотые монеты, заботливо сложенные здесь некогда охраной кассового фургона, были давным-давно изъяты более удачливыми соперниками. Кем именно и когда это произошло, размышлять не хотелось совершенно. Поезд удачи ушёл безвозвратно, с ним растаяла и надежда на лучшую жизнь. Усталость от слишком бурного дня столь сильно навалилась на мои плечи, что думать о чём-либо ещё, было просто противно. Ведь ещё нужно было разобрать и сложить прибор, чем-то подкрепиться и вернуться в Козяны, хотя бы до восьми вечера.