– Не нравится мне эта штука, – постучал Михаил по ржавому, давно не крашеному железу. Что эта будка делает, в этакой глуши?

– Не знаю, – отозвался я, заглядывая вовнутрь через выбитое окошко, – но тут явно жили люди, причём недавно. Вон окурки лежат, банки консервные…

– Конкуренты, что ли? – голос моего друга предательски дрогнул.

– Нет, не конкуренты, – пригляделся я к цифрам, выдавленным на крышке одной из банок, – во всяком случае, не современные. Эту тушенку должны были съесть как минимум три года назад. Так что те, кто здесь сидел, пребывали здесь достаточно давно. И встреча с ними нам точно не грозит…

– Пойдём, ну пойдём же скорее, – заторопил меня Михаил, – что мы здесь застряли, раз непосредственной опасности нет? И так потеряли больше часа на дорогу!

– Да мы, собственно, и пришли, – выбрался я из будки наружу, – осталось только спуститься чуть к реке, и мы на месте.

Поддёрнув оттянувший плечи рюкзак, я бросился вслед за напарником, который помчался в указанном направлении со скоростью ветра. И скоро стало видно, как говорят, невооружённым взглядом, что ширина своеобразного полуострова, в который мы втягивались, стала стремительно уменьшаться. И мы шагали по нему до тех пор, пока не упёрлись в проволочный забор, отрезающий от нас добрую треть полуострова.

– Это ещё что за резервация? – подёргал Михаил сильно поржавевшую путанку.

– Думаю… просто загон для скота, – сообразил я. Очень удобно и бесхлопотно для пастухов. С трёх сторон вода, а с четвёртой… этот забор.

– О, я понял! – едва ли не подпрыгнул Михаил. Та будка, – резко повернулся он назад, – использовалась именно пастухами для отдыха и укрытия от дождя. Но почему они всё здесь бросили?

– Может, и вовсе не бросили, – посмотрел я по сторонам. Вот вырастет травка, глядишь, они снова сюда стадо пригонят. И пока они этого не сделали, надо бы нам свои дела завершить.

– Точно, – мой друг принялся суетливо расстёгивать застёжки своего рюкзака, – откуда начнём?

– Давай сначала сориентируемся, – полез я в папку за копией карты гренадера. Бестолково носиться по всему полуострову как-то не хочется.

Теперь, когда мы были уже в конкретной точке Белоруссии, следовало учесть самые малозаметные нюансы, на которые кроме нас никто не обратил бы внимания. Просто потому, что никто во всём свете не знал тайну этого уединённого места. Первым делом следовало установить некую почти мистическую взаимосвязь между бледной копией рисунка двухсотлетней давности и тем пейзажем, который лежал прямо перед нашими глазами. И моё внимание привлёк пресловутый крестик, который на всех «пиратских» картах показывал, где лежат золотые монеты.

– Где бы данное местечко начал искать тот человек, который приехал бы сюда, имея на руках вот этот план, – принялся рассуждать я вслух. На что бы он в первую очередь обратил внимание?

– Наверное, на тот кусок дороги, – пристроился сбоку Михаил, – который идёт к верхней ветряной мельнице. Но сейчас здесь никакой дороги нет и в помине.

– Давай, прежде всего, прикинем, где могла стоять та мельница, – предложил я в ответ. Она ведь была ветряной и должна была установлена в определённом месте.

Мы дружно повернулись налево и критически осмотрели противоположный берег реки.

– Я бы поставил её вон там, – неуверенно поводил Михаил пальцем в воздухе. И место достаточно высокое, открытое всем ветрам, а заодно её местоположение вполне соответствует нашему рисунку.

– Согласен, – кивнул я, – ветряк вполне мог стоять именно там, на бугорке. Теперь осталось найти дорогу, которая к нему вела.