– Странно здесь всё, – нахмурилась Сандрин. Ты вот говоришь, что у него заперто, но ведь не видно было, что хозяин возился с ключами.

– И не слышно, – добавил я, – а ведь они всегда так бренчат.

Оставив овощи мокнуть в тазу, мы дружно бросились в сени.

– Смотри, – подёргал я за массивную латунную ручку, – заперто!

Сандрин тоже протянула руку и поддержала мои усилия, но дверь стояла недвижно как стотонная скала. Видно в полутёмном предбаннике было плохо, и я вынул из кармана коробок спичек. Маленький огонёк осветил замочную скважину, и сразу стало видно, что она чисто бутафорская. Во всяком случае, сквозь фигурную прорезь в металлической накладке было видно только потемневшее от времени дерево.

– Что же тогда держит дверь? – прошептала Сандрин, непроизвольно прижимаясь к моему плечу.

– Ну не магниты же тут вставлены! – передал я ей коробок. Свети, я сейчас ещё раз её подёргаю.

Скоро выяснилась одна интересная подробность. Оказалось, что верхняя часть дверного полотна отходила от косяка несколько более, нежели внизу.

– Что-то держит нашу дверь, причём именно там, внизу? – присел я на корточки.

Спички закончились у нас прежде, чем мы разгадали загадку, и пришлось идти на сеновал за фонариком. С более мощным источником света дело пошло веселее, и успешнее. Довольно скоро моя спутница обратила внимание на одну из досок, которыми был обшит весь предбанник.

– Посмотри, Александр, – погладила она её пальцами, – здесь дощечка будто покрыта каким-то скользким лаком!

– И никаким не лаком, – присел я рядом с ней, – просто отполирована от частых прикосновений. Вроде как эта ручка, – постучал я по латунной трубке на двери. На руках всегда остаётся мельчайшая пыль и со временем она как бы шлифует всё то, за что постоянно хватаешься.

– Но за что хвататься здесь? – удивилась девушка. Здесь нет ни ручки, ни кнопки, ничего вообще нет!

– Погоди, погоди, – возбуждённо вскочил я на ноги. Если стоять вот так, словно собираешься открыть дверь, то… отполированное место находится как раз на уровне моего колена. Нажмём?

– Нажмём! – решительно поддержала меня Сандрин.

Я с силой надавил коленом на подозрительную доску, и дверь в жилой отсек дома распахнулась без малейших усилий. Путь был свободен, но мы почему-то замешкались, словно застряв на пороге. Но через минуту, усилием воли преодолев внутреннюю робость, я всё же сделал шаг вперёд. Эта часть дома тоже была довольно необычна. Она разделялась как бы на два пространства. Одно было несколько больше, и представляло собой нечто вроде гостиной, с массивным камином, сложенным в её углу. Вторая комната была поменьше и отделялась от смежного помещения тёмно-красной драпировкой, закрывающей полукруглый дверной проём.

– Ты посмотри здесь, – почему-то шепотом произнёс я, – а спальню я возьму на себя.

Наш наглый по своей сути незаконный обыск продолжался недолго. Через пятнадцать минут мы, словно ошпаренные коты выскочили обратно в предбанник, и хорошо смазанная дверь мягко захлопнулась за нашими спинами. Вернувшись затем на сеновал, мы то и дело перебивая друг друга, принялись делиться впечатлениями.

– В шкафу у него я обнаружила одну юбку, – сообщила Сандрин, – но ей уже сто лет в обед! Наверняка она осталась там от предыдущих жильцов.

– Зато я отыскал нечто совершенно поразительное, – перехватил я инициативу.