– Что же ты наделал..? – прошептала, оседая на пол.
– Катари! – заорала Надина, привлекая внимание, и бросилась ко мне. Успела подхватить, осторожно усадила на пол к резной стене. – Эй, не смей терять сознание!
Подруга легонько била меня по щекам, махала на лицо, а я бормотала, что всё кончено. Но это были ещё не все прелести судьбы.
Внезапно земля под ногами дрогнула. Толчки продолжили набирать обороты, принялись падать строительные балки, трибуны зашатались. Кто–то крикнул, что пробудился Киряко. Что нужно скорее спасаться.
А меня поглотила тьма…
Земля всё дрожит, шатается. Шумно, громко скрежет рушащийся камень. Жарко. Невыносимо жарко, так, что плавится кожа, а грудь с лёгкими дерёт от горячий испарений.
Запах серы забил нос, глаза болезненно щиплет, но я всё равно хоть и мутно вижу перед собой плескающуюся в воронке вулкана лаву. Она толкается, просится на волю, выплёскиваясь на раскалённые высокие камни, пока служащие ограничительным бортом для страшной стихии.
Киряко проснулся от тысячелетнего сна…
Ещё чуть–чуть и он извергнет своё ядовитое нутро, устилая острова смертоносным одеялом, поглощая и убивая всё живое на своём пути.
Я стою на арене, в сердце Кровавого Колизея саламандр. Одна посреди огромной пустоты амфитеатра, никого вокруг. Только я и дрожащий в возбуждённом предвкушении вулкан.
Что могло пробудить Киряко после стольких веков спячки?
Бог Хетунг вновь гневается на своих созданий? Или причина кроется в ином?
Неожиданно обстановка сменилась, будто кто–то отмотал время назад: густая ночь, пока ещё спящий одинокий Киряко и пустой Колизей. А нет. С высоты птичьего полёта я видела, как кто–то в тёмном балахоне таясь за холмами и кустарниками приближается к арене. Судя по походке и некрупной фигуре мужчина, человек, и тот определённо знал, что делал.
Миновав ворота, кои никто не охранял – а зачем саламандрам их охранять? От кого? – нарушитель, поднявшись по лестнице, ступил на трибуны пустого амфитеатра, достиг королевской террасы, а там порыскав руками по стенам, отыскал рычаг и дёрнул. Вдруг с негромким скрипом часть стены углубилась и отъехала в сторону, открывая узкую лестницу, змейкой убегающую вниз в непроглядную тьму.
Тьма не стала помехой на пути, решительно нырнув во мрак, нарушитель зажег факел и крадучись побрёл вниз, словно опасался кого увидеть. Стена за ним затворилась сама. Наглухо. Только мужчина этого уже не увидел.
Вскоре лестница привела пришлого в небольшое помещение: в центре, окруженный полукольцом дремлющей лавы стоял саркофаг.
Наверно, это и есть гробница мудреца Тарунно.
Исходящий от лавы свет вполне неплохо освещал помещение, но мужчина в балахоне гасить факел не спешил. Воткнул его меж камней, выудил из–за пазухи ромбовидный красный кристалл и осторожно приблизился к саркофагу. Перекрестился на всякий случай, что–то забормотал, видно ограждал себя от гнева духа мудреца, а затем бросил кристалл в лаву. Тут же в страхе ринулся прочь, но у лестничного проёма остановился, поскольку ничего не произошло. Лава, поглотив красный камень, продолжала спать.
Не долго. Вдруг жёлто–оранжевая поверхность пошла рябью, всё сильнее, будто кто–то пытался выбраться из глубин вулкана… и выбрался.
Пришлый заорал во всё горло, шлепнулся на задницу, в ужасе смотря, как из лавы что–то поднимается. Нечто странной формы, с тёмными провалами вместо глаз и рта, запрыгнуло на саркофаг и огласило гробницу утробным рёвом, что аж стены задребезжали. За спиной разбуженного распахнулись огненные крылья, и, оттолкнувшись от крышки каменного гроба, монстр бросился на того, кто посмел осквернить чужеродным предметом обитель Тарунно.