Этажом ниже подозрительная троица остановилась, лучи фонариков скрестились где-то подо мной. Возможно, на выщербинах от пуль в стене. Или на занимательном узоре из брызг крови.

Понадеявшись, что в отсветах фонариков удастся хотя бы примерно разобрать лица, я перегнулся через перила и вгляделся в незнакомцев. Однако с такого ракурса много увидеть не удалось.

Не знаю, что меня выдало. Уверен, что не издал ни звука. Может, я нечаянно потревожил какой-то мелкий мусор и тот вывалился меж стоек перил и упал на одного из мужчин. В меня неожиданно уперся луч фонарика. Яркий свет ослепил, и я не мог ясно различить ни мужчину, ни остальных.

Роб Норвич, мой давешний мертвый приятель, снова положил руку мне на плечо, и я повернулся к нему.

— Это он! Держите его! Убейте его! — завопил внизу Вольфганг.

Остатки иллюзий развеялись. Эти люди — вовсе не подсевшие на ужастики психи, которые бродят по торговому центру из-за его кровавого прошлого. Им было невдомек, что я здесь. Они заявились сюда, поскольку это место их вдохновляло. Они принадлежали к секте сатанистов, с которой я схлестнулся в Неваде, и прибыли в Пико Мундо, чтобы почтить убийц, устроивших стрельбу в торговом центре «Зеленая луна». Почтить их, совершив еще большее злодеяние в том же городе.

После событий в Неваде они понимали, что я, вероятно, единственный, кто способен расстроить их планы. Эта случайная встреча — если вообще хоть что-то в жизни случайно — подарила им возможность покончить со мной, повысить шансы на то, что их намерения останутся в тайне до тех пор, пока не станет слишком поздно.

Мой призрачный спутник-проводник поспешил к ближайшему из двух заброшенных универмагов, пристроенных с торцов торгового центра, — к южному. Судя по всему, у него была на уме стратегия отхода, но я за ним не последовал.

При жизни Роб был хорошим человеком, и я не опасался, что его дух желает мне зла и намеревается завести в лапы врагов.

Тем не менее мертвые не всегда надежны. В конце концов, по каким-то причинам они либо очень не хотели оставлять красоту и чудеса этого мира, либо боялись переходить в следующий мир, хотя к жизни им вернуться невозможно и здесь у них нет будущего. Они поступали неразумно в отношении самого важного для себя вопроса, поэтому безоглядно верить им — все равно что просить аудитора-налоговика помочь с налоговыми льготами, которые проглядел сам.

Теперь, когда Вольфганг и двое его спутников знали, где я, они, скорее всего, направятся к южному эскалатору. Это ближайший путь на второй этаж. Вряд ли я успел бы добраться до того пустого магазина прежде, чем они отрежут мне путь к отступлению.

Повернув к северу, я отважился прибавить шаг и уже удалился на приличное расстояние, когда что-то подвернулось мне под ногу и отлетело прочь.

— Он побежал в ту сторону! — выкрикнула женщина.

Причин скрываться в темноте и рисковать сломать шею больше не было. Я включил фонарик, прикрыв ладонью линзу, чтобы свет был не так заметен снизу.

Добежав до конца коридора, я услышал топот и металлический лязг: кто-то взбирался по северному эскалатору. По сравнению с южным собратом, по которому я поднялся тише мыши, его состояние явно оставляло желать лучшего. Темноту неожиданно пронзил луч света — преследователь добрался до середины ступенек.

Пневматические раздвижные двери в северный универмаг больше не работали, застыв в открытом положении. Я пронесся через них и оказался в бывшем храме роскоши, где некогда царил бог перерасхода. Многие витрины остались на месте. Я метнулся за них и, пригнувшись, побежал, пока не услышал, как перекрикиваются преследователи. Тогда я остановился и выключил фонарик.

Что же дальше?