В открытое окно спальни прибрежного коттед­жа залетал приятный прохладный ветерок с моря, но я в испарине метался по постели. С меня ручья­ми тек пот. В моем диком кошмаре Счастливый Монстр Блоссом.

Роуздейл вела меня туда, где ждал амарант.

Все звуки умерли, кроме тех, что издавал я сам, словно внешний мир перестал существовать, слов­ но я и был теперь целым миром, оторванным и плывущим по воле волн в пустоте. Неистовое биение сердца, учащенное дыхание, каждый вдох гораздо глубже, чем нужно, и тяжелое дребезжание, некая вибрация, природу которой я понять не мог.

Лица и загадочные силуэты исчезли, остались только свет и тень. Перед глазами мелькали рос­черки цвета, а иногда и волнистого мрака, и мне было очень страшно. Время от времени казалось, что Блоссом рядом, словно дух, но чаще я не ощущал ее присутствия.

Двигаюсь, двигаюсь вперед, двигаюсь с огромны­ ми усилиями, двигаюсь, но куда, к чему?

Физики утверждают, что время зародилось в Большом взрыве и является необходимым условием для расширения и развития вселенной. Все, что существует за пределами вселенной, существует вне времени, и никакой опыт не измеряется минутами. В сновидениях есть время, но не в том виде, как на яву. Оно странным образом искажается и больше некажется достоверным, словно на подсознательная уровне мы понимаем, что время преходяще, что эта не обязательное условие нашего существования что наступит момент, когда мы больше не будем и нем нуждаться.

Неважно, с Блоссом или без, мне чудилось, что я бреду много часов подряд и уже прошел приличное расстояние. Впрочем, вполне могло оказаться, что минуло всего несколько секунд, прежде чем я снова услышал посторонний звук. Раздался крик, и передо мной снова появилось лицо, на котором можно было сконцентрироваться.

Лицо принадлежало Уайатту Портеру, голос тоже. Он выкрикивал мое имя: — Одди!