Коротышка зажмурился и покачнулся, будто в этом медвежьем костюме у него подкосились колени.

Секунд через десять он открыл глаза и посмотрел на меня. По его щекам текли слезы.

Испугавшись, я отдернул руку от его лба.

— Хотел бы я помочь вам, мистер, — сказал он. — Очень хотел бы. Правда. Но мне до вас даль ко. Слишком далеко. Вы человек что надо. Лучше не придумаешь. И только вы можете сделать то, что вам нужно сделать.

Потом он совершил очень странный поступок, но столь же естественно, как поприветствовал меня сло­вами «Привет, чувак» при встрече. Он обхватил мою ладонь своими медвежьими лапами и поцеловал ее.

Когда он поднял голову, его щеки были мокрыми, а непролитые слезы сверкали в огромных темных глазах, как далекие галактики.

Я не знал, что сказать, а он явно сказал все что хо­ тел. По-прежнему держа медвежью голову под мышкой, он отвернулся.

Слова и поведение товарища заметно потрясли Олли. Он обхватил меня своими ручищами, прижал к себе, отпустил.

— Береги себя, Норман.

— Его зовут не Норман, — заметил Лу, шаркая прочь.

Олли догнал друга и положил руку ему на плечо, вынуждая остановиться. Взглянул на меня.

— А как его зовут?