– Я не могу.

– Это не твое дело. Не вмешивайся.

– А в чем дело? Почему это так плохо?

Гидеон переминается с ноги на ногу, что только разжигает во мне желание выяснить больше. Может ли это быть связано с тем, кто именно он такой? Или это как-то связано с тем, что калиаки были освобождены вместе с книгой – эм, мной.

– Я серьезно, Дэкс, держись от этого подальше. Держись подальше от книги, пера, кольца – от всего этого. – Он хватает меня за плечи, настойчиво сжимая их.

– Это ни к чему не приведет. Пошли, – говорит Гидеон.

– Расскажи мне все, что ты знаешь об этом, – настаиваю я. Это мой шанс выяснить, что именно скрывает Гидеон, – это может оказаться недостающим кусочком головоломки.

– Это игра королей. Они придут за тобой и за ним тоже. За каждым, – предупреждает Ико.

Мое сердце стучит громче, и у меня кружится голова от вопросов, на которые нет ответов.

– Я знаю, что это оружие, но какого рода? Почему оно настолько опасно?

Ико притягивает меня к себе, оглядываясь в поисках посторонних ушей.

– То, что находится в этой штуке, может сровнять с землей все гребаные королевства. Это не сказка на ночь, он – кровавый кошмар. Если он выберется – ты представляешь, что сделают короли с такой властью? Что, если твой отец или Ложный Бог обретут такую силу? Он убьет всех. Меня, Нессу, Сэйю, Аму. Всех, кого ты любишь, – шипит Ико. Его хватка становится болезненной, и он смотрит на меня так, словно вот-вот слетит с катушек. – Не ввязывайся, Дэкс. Прошу. Будь умницей.

Хотела бы я. Я так жалею, что вообще прикоснулась к этой проклятой книге и была так одержима поиском заклинаний. Я жалею, что не довольствовалась свободой от своего отца. Я могла бы помогать Ксэйлии шить, или помогать Фэйясу с его продуктовой лавкой, или даже стать ювелиром. Я могла бы, если бы захотела.

Мне пришлось быть жадной и просить больше того, что мир был готов предложить. Пророчество и гребаное проклятье? Я смогу избежать их только в своих мечтах. Теперь это существо, у которого есть сила убить каждого человека, которого я люблю, оказалось моей тенью – тенью, которая прижимает меня к стене и заставляет чувствовать то, чего я не должна чувствовать.

Мне становится очень тесно в своей собственной коже. Все тело покалывает, волосы встают дыбом, когда волна тошноты прокатывается по моему желудку. Я чувствую себя нечистой – грязной – из-за того, что позволила ему вот так проникнуть в мои мысли и одурачить меня, заставив поверить, что в нем есть какое-то подобие доброты.

«Не слушай его», – начинает Гидеон, подходя и становясь позади Ико, чтобы я могла видеть умоляющее выражение его лица.

Я качаю головой, отстраняясь от него, когда стены начинают смыкаться.

– Если ты не скажешь мне, где оно, я попытаюсь найти его сама, – я произношу эти слова с легкостью, которой не ощущаю на самом деле. Такое чувство, что моя жизнь рушится, и у меня нет возможности поймать падающие осколки.

– Тебе не нужно привлекать к себе внимание.

– Я уже привлекла нежелательное внимание, – говорю я, глядя Гидеону прямо в глаза.