Никогда раньше я не был таким беспомощным. Раньше люди обращались ко мне, когда им было что-то нужно. Теперь я должен стоять и смотреть, как моя ниточка свободы обрывается прямо у меня на глазах.
– Дэкс, беги! – я пытаюсь перекричать рев чудища. Кровь начинает капать у нее из ушей, а пальцы дрожат, когда она пытается опереться о землю, чтобы подняться. – Он не слышит тебя, когда ревет, беги!
Металлический запах мощи смешивается с запахом гниющей плоти, и жужжание в моих пальцах становится громче, как будто оно пытается заставить меня что-то сделать. Но я этого не сделаю. Только не снова. Я не поддамся этой тьме.
Дэкс падает на бок, из ее носа хлещет кровь. Мы не сможем убежать от него, ее смерть неминуема. Калиак продолжает реветь, оповещая всех других монстров поблизости о том, что добыча принадлежит ему.
Она замахивается на монстра, и серебряная нить между нами извивается и дрожит от ее мощи. Лес погружается в тишину, более оглушительную, чем в тот момент, когда зверь издал свой кровопролитный вопль. Калиак взмывает в воздух и пересекает пляж. Тишину наполняет треск, когда кости зверя рассыпаются по песку, – может показаться, что он мертв. Только вот эти кости принадлежат его предыдущим блюдам, а Дэкс лишь замедлила его.
Тихий стон разряжает обстановку, когда Дэкс изо всех сил пытается подняться на ноги. Кровь течет из ее руки, и все в ней выражает боль. Я ожидаю, что почувствую, как ей больно, но все, что я чувствую, – это раздражение и изнеможение. Она начинает:
– Черт бы его…
– Дэкс, нет! – кричу я, и калиак подпрыгивает и бросается на звук ее голоса.
Время, кажется, замедляется, когда я наблюдаю, как каждая часть чудовища погружается в землю едва ли на мгновение, прежде чем он использует свои длинные лапы с поднятыми когтями, истекая свежим ядом. Страх Дэкс заглушает мой собственный, и я позволяю тьме взять верх.
Со скоростью, превышающей скорость зверя, моя сила заставляет меня мчаться к месту между Дэкс и чудовищем. Темная магия распространяется по мне, покрывая каждый дюйм кожи, пока все не начинает гудеть от неистового голода: жажды убивать, жажды насытиться и безосновательной потребности защитить ее, даже если это убьет меня.
Кости раскалываются и трещат, когда мои пальцы проникают под слабую кожу калиака, продвигаясь сквозь гниющую плоть и спутанный мех, пока моя рука не обхватывает его позвоночник. Зверь останавливается как вкопанный, и холодок его кожи вызывает у меня удивление, но в темноте нет места эмоциям смертных. Судьба играет злую шутку: две вещи, которые я могу чувствовать, – это ведьма и чудовище смерти.
Сила затопляет мой разум, наполняя яростью каждый уголок моего тела, – яростью за то, что он
– Умри, – рычу я. Моя тьма сотрясает организм зверя, и он рассыпается в кучку пепла.
Дэкс.
Глава 13
Останки калиака разносятся слабым ветром по пляжу. Грудь Гидеона вздымается, и его черная туника натягивается с каждым прерывистым вздохом. Его пальцы, которые мгновение назад обхватывали позвоночник калиака, зависли в воздухе, дрожа, а в воздухе разлился запах его силы. Так пахнет хаос.
Виски обжигает мне язык и опаляет легкие. Его неистовая ярость только усиливает звон у меня в ушах. Клянусь, я все еще слышу рев монстра, разрывающий мой разум в клочья, но пока я едва могу различить, где небо, а где земля.
Мое собственное прерывистое дыхание становится более синхронным с его, и у меня из носа вытекает последняя капля крови.
– Как ты это сделал? – мне с трудом удается вымолвить хотя бы слово. Я никогда не видела ничего подобного.
Он еще какое-то время пристально смотрит на свою поднятую руку, как будто пытается что-то обуздать. Я вижу только часть его лица, и все же выражение ненависти ни с чем не спутаешь.