— Пропали мы все до одного! Эх, братцы! Теперь наши головы как ветром сдует! — крикнул Матвей, вбежав в «кубрик».

— Замолчи! — прошипел Петр и вытолкнул вахтенного в аппаратную.

И когда все, кроме Васюка, вышли из «кубрика», Петр приказал:

— Говори! Коротко.

— Плохо, Петь, наше дело. Омск с Лондоном разговаривал, а я им передачу путаю. На их же волне крою Черчилля и Колчака почем зря. Вдруг является Архангельск и передает Омску, что работать им мешает Юшар. Точно, мол, установлено. Десять дней две рации Белого моря охотились с радиопеленгаторами. И накрыли! Нас накрыли! Понятно вам?

— Еще что?

— А еще Архангельск обещал Омску выслать на Юшар карателей. — Матвей замолчал и робко улыбнулся. — Как же мы? Выдюжим, Петь?

— Авралишь, что ли? — тяжело положил Никита руку на его плечо. — В штаны пускаешь?

— Погоди, Никита, — вмешался Петр. — Авралить, конечно, не надо, а надо вот что. Погреть воздух. Попугать малой двухкиловаттной станцией. Для отвода глаз. Перед Архангельском запираться. Знать не знаем!.. И пойми то, Мотя, что раньше пасхи до нас никто не доберется. А сейчас, сам знаешь, рождественский пост только идет.

В «кубрике» что-то мягко упало, и все оглянулись. Васюк сидел на полу и пытался обуть валенки. Но, огромные, тяжелые, они падали из его ослабевших рук с глухим стуком.

— Куда ты, Васюк? — подбежал к нему Семен. — Ты же ходить не можешь.

— Дойду… поползу… — шептал Васюк с закрытыми глазами. — Зароют нас… Ямина ждет… та… Пасть у ее желтая… Не хочу…

Он с трудом разлепил заплывшие глаза и хрипло закричал:

— Не хочу!.. Я к коменданту пойду!.. Поползу к коменданту!..

Он кричал и еще что-то про коменданта, кричал слюняво и надсадно. На губах его пузырилась и стекала на подбородок алая кровь, но опухшее лицо было неподвижно, как уродливая маска. Петр отвернулся, пугаясь и жалея.

— Вот она, тишина. Поперло в нее, — сказал Никита побелевшими губами. Голос его был безжалостен, жесток.

Он наклонился к Васюку и спросил, щуря недобро глаза:

— Зачем тебе комендант, а, браток?

— Испугались, — забормотал Васюк. — А я пойду к коменданту… к господину поручику… я ему одним разом… я ему…

Никита вдруг упал на колени, схватил Васюка за плечи и надавил, ломая, как ломал за обедом огромные солдатские сухари.