— Да, я обратил внимание на фиксирующую аппаратуру, впрочем, это требование устава. Ладно, пусть так, хотя бесите местами, — признал я, на что агент извиняющееся развел руками. — У вас есть, что сказать, Агент? Детали, ощущения?

— Нет, господин Инквизитор, — ответствовал он. — Просто само происшествие в целом, как мне показалось, заслуживает внимания Святейшей Инквизиции. Комиссар Друзилла излишне поверхностно, на мой взгляд, отнеслась к происшествию, хотя в остальном не могу не отметить её профессионализм и соответствие занимаемой должности.

— Не соответствует, Уильямс, одного текущего проступка хватает, — отметил я. — Впрочем, разберемся, но чрезмерно её карать не буду. Завтра на рассвете… хотя нет, — сверился я с течением времени на планете. — Через пару часов после рассвета Ястреб будет тут же. Жду вас, комиссара и старожилов планеты, которые смогут ответить на возникшие вопросы в ходе расследования. Геология, климат, муссоны эти варповы. В общем, чтоб человек или люди знали, что тут творится в смысле планеты, — пояснил я на вопросительный взгляд. — На этом всё, ступайте. До завтра, Уильямс.

— По слову вашему, до завтра, господин Инквизитор, — откланялся капитан Очевидность.

— Так он агент? — выразила удивление Кристина. — А я чувствовала, как вы хотите его стукнуть, хотя, по-моему, смешной он, — констатировала она. — И он и вправду такой зануда, каким кажется, — растерянно заключила она.

— Ну да, только не такой непроходимый болван, каким себя выставляет. Сам пошёл в агенты, кстати. Предложил помощь по мере сил Ордену. Была у него на родной планете история, где Инквизитор вытащил как планету, так и этого Уильямса с родными из неприятностей. В детали не вникал, — признался я. — А что зануда и формалист — ну так не всем весельчаками быть. Хотя да, такого я не ожидал, он реально бесил временами, — хмыкнул я.

— И меня, прости Омниссия, — признал Эльдинг.

На следующий день Ястреб с Шеком сверх прочих (последнего я заинструктировал «капитана Очевидность» не убивать и не пинать, а просто игнорировать), двумя дюжинами штурмовиков и дюжиной огринов (а то мало ли, может, и вправду какой-то небывалый до сих пор провал в имматериум) подхватил комиссара, капитана и двух офицеров: лейтенанта Аэронавтика Империалис, отправившегося тыкать пальцем пилотам, на тему «куда лететь». И полковник в возрасте, с атрибутикой инженерных войск. Должность его была «инспектор планет», а если по-человечески, то планетодезия и планетология, так что, очевидно, капитан Очевидность мои указания выполнил.

Наконец, Ястреб достиг места оставления техники и, не приземляясь, завис в метре надо льдом. Мы с Кристиной вышли, с пристрастием и спецэффектами (даже я от напряжения мигнул нимбом) перепахали носами всё, что можно и что нельзя. И ничего, вот просто совсем и вообще. В этом полушарии ближайшие сто лет не было прорывов в варп, никаких «лютых демонов» на «той стороне имматериума» не сидело. Никаких «жутких артефактов древних» не ощущалось, планета как планета, лёд как лёд.

— Комиссар, полковник, капитан, подойдите, — воксом призвал военных я, разглядывая единственную деталь, выделяющуюся из пейзажа, а именно — трещину. — Капитан, кто из присутствующих присутствовал при обнаружении техники? — уточнил я.

— Я, господин Инквизитор, — ответствовал он.

— Этот провал изучали? И, кстати, насколько он типичен для планеты? — вопросил я.

— Изучали, господин Инквизитор, — откапитанствовал капитан, на что я мысленно вздохнул.

— Каковы результаты изучения провала, Капитан? — полюбопытствовал я.

— Отрицательные, господин Инквизитор, — был мне ответ.

— Толщина, глубина, состояние. Обследовали ли провал полностью, либо лишь частично, причина, почему решили, что пропавшие не могут быть там. Всё высказанное, капитан — вопрос вам, обдумайте ответы и выдайте подробную информацию по озвученному чуть позже, — проявил я ангельское терпение. — Полковник, вопрос о типичности предназначался вам, слушаю.

— По слову вашему, господин Инквизитор. Довольно типичен, хотя не слишком распространён, — начал тот. — Все пертурбации на планете, как погодного, так и тектонического толка, связаны со светилом. Ранее, до потери атмосферы и тектонической активности, Себастус-четыре был океаническим Миром. Ныне же его покрывает равномерный ледяной панцирь толщиной от двух до трёх с половиной километров. Активность звезды вызывает напряжение в ледяном панцире сверх суточных перепадов, соответственно, появляются подобные разломы, — подробно доложил планетознатец.

— Что ж, прекрасно. Капитан? — обратился я к Уильямсу.

— Полтора метра в самой широкой части, длиной пять с половиной метров, ломаные края, — начал озвучивать Уильямс. — Глубина десять с сантиметрами метров, обследовали авгурами, по причине того, что стенки трещины сходятся. Ответвлений нет, так что скрыться в ней пропавшие не могли, — выдал капитан.

— Ясно, — кивнул я. — И, тем не менее, данная трещина — единственное, что выбивается из окружающего пейзажа. Проверим, чтобы точно знать, — заключил я и позвал: — Шек, взгляни на дырку и проверь, по возможности.