Я с головой погрузился в кино. Я фантазировал, что нахожусь в фильмах. Я запоминал строки и сцены и смотрел их снова и снова. Будучи старшеклассником в средней школе, я помню, как ездил по Сан-Антонио во все магазины проката Blockbusters с целью пополнить свою кассетную коллекцию оригинальными фильмами о Джеймсе Бонде.

Я так и не завершил эту коллекцию. Но поиски дали мне некоторое утешение. Мне было приятно «заработать» свой статус суперфаната и пойти на жертвы ради «них» (тех, кто участвовал в создании франшизы) в качестве благодарности за их жертвы мне. Теперь, уверяю вас, у меня есть все фильмы на DVD.

Примечание: моим любимым Бондом был Роджер Мур. Возможно, потому, что он был любимцем моего дедушки. А возможно, потому, что я считал, что в фильмах с Шоном Коннери плохие сцены драк (вырезание кадров, чтобы сцены драки казались быстрее; удары и пинки, которые явно не попадали в цель, даже для глаз восьмилетнего ребенка) и множество сексуальных намеков, которые не были мне понятны (я совершенно уверен, что десятилетний Джаред понятия не имел, что «Пусси Галор» или «Пленти О’Тул» означали что-то большее, чем просто имена[17]). Джордж Лэзенби казался мне полноватым, а Тимоти Далтон был несколько самодовольным (хотя я смотрел «Искры из глаз» так много раз, что уже сбился со счета). Фильмы с Пирсом Броснаном начали выходить, когда мне исполнилось тринадцать лет.

Что самое интересное в моей страсти к бондиане, так это то, что она привела меня к самому первому опыту посещения конвенций. Снимаясь в сериале «Девочки Гилмор» в Бербанке и проживая в Северном Голливуде (рядом с улицей Вайнленд и Мурпарком, для всех вас, лос-анджелесцы), мы с приятелем Дэйном отправились на мультифандомную конвенцию, где я встретил единственного и неповторимого Ричарда Кила, он же Челюсти. Я так и не познакомился ни с Бобой Феттом, ни с Микеланджело (разумеется, ни с говорящей черепахой-подростком, ни с удивительным древним художником…), так что встреча с Ричардом Килом была моим первым опытом общения лицом к лицу с одним из моих кумиров.

Я считал себя довольно высоким парнем с ростом 193 см. Затем я встретил Ричарда, который возвышался надо мной и был ростом 218 см. Мы сфотографировались, и он подписал только что купленный экземпляр своей автобиографии. Я рассказал ему, как мне нравятся его роли в «Лунном гонщике» и «Шпионе, который меня любил» и как я храню (до сих пор!) оригинальный рекламный плакат «Шпиона, который меня любил» из кинотеатра (я купил его на eBay много лет назад, когда только начал получать зарплату).

Я также упомянул, что первоначально использовал его персонажа Челюсти, когда играл в «Золотой глаз» на Nintendo 64. Но мне пришлось его сменить, потому Челюсти был крупнее других, следовательно, его легче убить. Он ухмыльнулся и сказал, что тоже выбрал себе другого игрового персонажа. (Я сомневаюсь, что он действительно играл в Nintendo, но его жест был мне понятен; он не хотел, чтобы я почувствовал себя ботаником.) Он был добрым человеком. То, как он говорил со мной, смотрел мне в глаза и улыбался, и то, как его гигантские руки пожимали мои, заставляло меня чувствовать себя особенным. Уникальным. Важным. Я был поражен его теплотой. Пусть он покоится с миром.

Другими моими фандомами, в рандомном порядке, были: баскетбольная команда «Сан-Антонио Сперс», футбольная команда «Далласс Ковбойз», бейсбольные карточки, монеты, американская рок-группа Pearl Jam, бейсболист Уэйд Боггс (однажды я попытался обменять у моего брата всю свою коллекцию бейсбольных карточек на пять карт Уэйда Боггса; к счастью, вмешался мой отец), динозавры, вино, механические часы и и так далее, и так далее, и так далее…

Короче говоря (э-э-э, да… история получилась не такой уж короткой), я заядлый фанат. Я страстно люблю то, что приносит мне удовольствие. Я был (и остаюсь) предан тому, что приносит мне (и другим) радость и волнение, смех и слезы, приключения, понимание и прощение.

А теперь перейдем к самому основному… «Сверхъестественному».

Когда началось «Сверхъестественное», у «Девочек Гилмор» шел шестой сезон (я играл в первых пяти), и все действительно, казалось, шло своим чередом. В результате большинство фанатов, которые подходили ко мне в тот первый год, были больше знакомы с моей работой над «Девочками Гилмор», чем над «Сверхъестественным». Однако в конце съемок первого сезона, в марте 2006 года, я присутствовал на большой конвенции в Пасадене, штат Калифорния, и был единственным представителем «Сверхъестественного». Дженсен в те выходные был в другом месте, и у нас тогда еще не было никаких постоянных приглашенных звезд, которые тоже могли бы поехать со мной. Как ни странно, актер, сыгравший Джанго Фетта, отца моего любимого Бобы Фетта (все вы, кто не связан со «Звездными войнами», простите уж), тоже был там… жизнь полна совпадений.

Я до сих пор помню ту конвенцию. Я очень нервничал и был уверен, что никто там не узнает меня и/или не заинтересуется тем, что я скажу. Я был не так уж далек от истины. Там была пара фанатов «Сверхъестественного», и они, как это ни удивительно, все еще с фандомом сегодня. Но, по большому счету, я не был большой знаменитостью. Вероятно, мое присутствие было необходимым, чтобы посетители могли сделать небольшой перерыв между актерским составом нового успешного сериала «Остаться в живых» и другими фаворитами жанра научной фантастики. Я помню, как сильно потел на сцене, пытаясь понять, о чем говорить в паузах между вопросами от аудитории (тогда я начал уважать импровизаторов и стендап-комиков), и на самом деле не знал, что мне делать со всем этим. О да, я снимался до самого утра в Ванкувере только для того, чтобы сразу же отправиться прямо в Международный аэропорт Ванкувера и вылететь в Лос-Анджелес, чтобы сразу же прямиком отправиться на конвенцию, дабы сфотографироваться с людьми, которых я никогда не встречал. Помню, я подумал, что от меня, наверное, плохо пахнет. Подозреваю, что мой дезодорант забрали в Службе безопасности аэропорта. Либо так, либо я просто забыл его где-то.

Это был мой первый опыт участия в конвенциях. И, казалось, последний.

Это не было ошибкой организаторов, или фанатов, или моего плотного графика. Но я уже давно боролся с тревожностью, и находиться перед сотнями людей без заранее подготовленного сценария было почти невыносимо. Именно тогда я по-настоящему осознал, что пришел в эту индустрию не для того, чтобы стать знаменитым (ничего не имею против тех, кто этого хочет), и что мне не нравится, когда на меня пялятся люди, которых я не знаю. Я мог бы притвориться, что я в восторге, и мог бы сыграть это довольно хорошо. Но я чувствовал себя слишком нервным. Я чувствовал себя осужденным. Я чувствовал себя, как зверь в клетке в зоопарке.

К счастью, у меня плохая память. Полтора года спустя, в ноябре 2007 года, я во второй раз стал гостем на конвенции, на этот раз посвященном «Сверхъестественному». Поэтому я чувствовал себя комфортнее, зная, что присутствующие будут по крайней мере знакомы с моей работой. Это была небольшая конвенция, где только Дженсен, Фредрик Лене, Саманта Феррис и я были «почетными гостями» (мне пришлось искать этот термин в интернете. Спасибо, SuperWiki!). К тому времени мы уже сняли около тринадцати эпизодов третьего сезона, так что первые два уже вышли в эфир, как и первые два эпизода третьего сезона. Теперь у нас было что обсудить! Я не помню подробностей, учитывая, что это было почти девять лет назад, но я чертовски хорошо провел время. Я смутно помню вопросы о сериале: о том, как мы его снимали и как проходил кастинг для нас с Дженсеном. И пусть я не вспомню точных вопросов или точных ответов, я запомнил, каково это было, – вести беседу (своего рода) с кем-то, кто был увлечен моей работой, и историей, которую я рассказывал. Мне это очень понравилось. Это похоже на то, как если бы фанаты говорили: «Эй, если ты когда-либо задумаешься, хорошей ли была идея начать рассказывать истории, то даже не беспокойся об этом! И не потому, что ты красуешься на обложках журналов и/или у тебя есть знаменитые друзья. Мы просто очень ценим эти истории». Это было прекрасно.

До этого момента мы с Дженсеном были так заняты своей жизнью и работой, что даже не воспользовались возможностью послушать людей, которые следили за тем, что мы делаем. Мы оба получали электронные сообщения от поклонников и письма от фанатов, но личная встреча невероятно отличается и более значима, когда вы разговариваете один на один (хотя и недолго).

Был один случай, который я отчетливо помню, как будто это было вчера: нам с Дженсеном сообщили, что «зеленый берет» хочет подарить нам медали Специальных сил Армии США и письмо от главы армии генерала Дэвида Петреуса в качестве благодарности за любимый сериал наших войск. Нам сказали, что они считают самыми лучшими первые два сезона и что история о двух парнях, преодолевающих трудности ради помощи другим и свершения правильных дел, действительно поразила наших солдат. Дженсен и я активно поддерживали наших ветеранов и военных, поэтому мы были поражены. Мы дали понять, что мы очень гордимся честью, выпавшей нам, тем, что наша деятельность помогает немного отвлечь и развлечь замечательных служащих, женщин и мужчин, которые рисковали своей жизнью, чтобы мы могли жить в более безопасном мире. Меня гримируют, чтобы я мог зарабатывать себе на жизнь, и у меня есть дублер, который рядом на случай, если я сломаю ноготь; и я не могу себе представить, какие сложности приходится преодолевать нашим замечательным солдатам (и их семьям). Итак, на короткой импровизированной церемонии нам с Дженсеном вручили медали (по одной каждому) и письмо от генерала Петреуса. Я никогда еще так не гордился тем, что делаю. Я не мог поверить, что фандом затрагивает так много сторон нашей жизни.

Что ж… некоторые из вас знают, чем эта история закончилась. Все это было обманом. Подонок, который подарил нам «медали и письмо с собственноручной подписью», был обманщиком. Мошенником. Виновным в краже доблести и мошенничестве во всем прочем.

И снова я усомнился в том, что конвенции – это то, частью чего я хотел бы оставаться. На фоне своей тревожности и этого грандиозного обмана я стал втройне осторожнее. Но я уже согласился провести еще пару конвенций и не хотел нарушать свое слово, будь оно проклято.

Что еще более важно, меня встретили такой поддержкой и любовью со стороны фанатов в целом, что я почувствовал, что это будет нечто особенное. Я видел, что к сериалу был неподдельный интерес, и у меня была возможность получить отзывы, которые действительно заставили меня глубже задуматься о сериале и моей роли в нем. Наш фандом был (и остается) ярким, страстным и любознательным. Я рассматривал наше совместное времяпрепровождение скорее как диалог, чем как речь. С этого момента я тоже почувствовал влияние фандома.

Возможно, я мог бы быть чьим-то Ричардом Килом:) Итак, я продолжал работать, как и «Сверхъестественное» (очевидно).