В декабре между "Вольво" и "Ландсверк" был заключён картельный договор о совместном производстве тяжёлых танков Stridsvagn m/42. Благодаря этому уже в марте была готова предсерийная партия из девяти ещё очень "сырых" машин. Для войсковых испытаний они были отправлены в Р1, т. е. в Готский полк, радости Густава Адольфа не было предела. Хотя все познаётся в сравнении, рядом с финскими КV, тяжелыми эти танки назвать было сложно. Масса всего 22,5 тонны, бронирование тоже не очень — лоб корпуса 55 мм, борт 40, правда лоб башни, из-за маски орудия имеет уже вполне достойные 80 мм. Пушка нормальная — 7.5 сm kanon m/41, по характеристикам близка к русской L-11, есть три пулемета. Но компоновка убогая, пулемётчик сидит как бедный родственник, зажат спереди боеукладкой. Для крупного парня места совсем нет, а если установлена командирская радиостанция… Густав Адольф сам залез в танк, посидел, грязно выругался и приказал на всех машинах демонтировать курсовой пулемёт, а вместо него воткнуть деревянную имитацию. Вообще, освоение Strv m/42 экипажами шло очень трудно. Электромеханическая коробка передач доставила немало головной боли. Особой прочностью коробка ZF Typ 6 EV 75 не отличалась и запах горелой электропроводки стал постоянным спутником танкистов.
Вот так, в трудах и заботах летело время, полк постепенно наполнялся людьми и техникой, но достигнуть хотя бы минимальной боеспособности не успел, напали немцы.
Сначала война проявлялась налетами германской авиации на Стокгольм и тревожными новостями. Высоко над головой J-22 гонялись за "Юнкерсами", ухали взрывы, горели дома, а штаб IV.MILO каждые шесть часов выдавал коммюнике, в которых говорилось о том, что враг прорвался в центр страны. Потом новости из тревожных стали просто отчаянными: немцы уже у Лудвика и шансов, что их остановят совсем немного. Корпус "Остра", куда входит и полк Р1, выдвинулся в Четвертую оборонительную зону. Стало известно о неудачном сражении "Пансарфорделинг". 8-я танковая, 7-я моторизованная и 1-я самокатная бригады из которых состоит дивизия, понесли тяжелые потери и отступили на север. Теперь между немцами и Стокгольмом остался только они — "Остра".
Сражение развернулось на фронте Вестерос-Энчёпинг-Уппсала. В бою 22 апреля гвардейцы поддерживали ополченцев из ХХ дивизии против 25 танковой дивизии и моторизованной бригады "Норвегия". Хотя кто кого поддерживал это надо ещё посмотреть. Немцы наступали двумя колоннами, стремясь обойти город Уппсала — пригород Стокгольма, и захватить перекрёсток дорог. Если удастся это сделать, то они сомнут правый фланг корпуса и уже через несколько часов ворвутся в столицу. Задержать их уже будет некому.
Поначалу атаки шли в районе позиций второго батальона, западный берег речушки Фюрисон, на левом фланге. Ополченцы подверглись бомбардировке и артобстрелу, а удара танков и пехоты не выдержали и отошли назад к городским домам. Вид своей техники несколько воодушевил солдат и после того как немцев отразили огнём, в них даже появился какой-то боевой дух. Во всяком случае контратаку они поддержали, совместными усилиями удалось отбить передовые окопы. Дальнейший бой выродился в перестрелку на дальних-средних дистанциях и до вечера не принёс успеха ни одной из сторон. Как выяснилось потом, сражение шло с бригадой "Норвегия" и ассистировавшей ей танковой ротой. На правом фланге все началось несколько позже, но проходило намного труднее, там действовали основные силы 25-й панцердивизии. Атаки сменялись контратаками, горели танки, гибли люди. Немцы рвались к шоссе Уппсала-Стокгольм. Основным шведским аргументом стала батарея 75-мм зениток, на их счету уже были несколько "четвёрок" и "троек" когда огневые нащупала немецкая артиллерия. После этого полковник первой ступени Нильс Густав забрал весь резерв — три KV вместе с парой Stridsvagn m/42 и ушёл на помощь первому батальону. В штабе, размещённом на южной окраине Уппсала, остались: батарея 20-мм "Бофорсов", старенький m/39, который использовали связисты для прокладки кабеля, да единственный m/42 с мощной рацией. В этот момент на связь вышел корпус, Аксель Раппе сообщил, что в порту Стокгольма началась разгрузка XXII дивизии, переброшенной с острова Готланд. "Марнские такси" в лице столичных автобусов скоро подвезут пехотный полк на помощь, только продержитесь ещё немного. Но немцы ждать отказывались, лобовой удар они совместили с фланговым обходом. Боевая группа смяла северный заслон, захватила деревушку Скёльста и пользуясь объездными путями стала заходить в тыл, на их пути оставался только штаб Лейб-Гвардейского полка. Эта информация поступила по телефону от ХХ дивизии, ведь именно их батальон оборонялся на северном направлении. Густав Адольф понимал, что необходимо любой ценой прикрыть шоссе Уппсала-Стокгольм, иначе авангард XXII-й ополченческой со всего маху влетит в засаду. Так уже произошло неделю назад в Лапландии с 2-й Польской Гренадерской дивизией, последствия для всей финской группировки оказались очень тяжёлые.
Пригороды столицы представляют из себя почти сплошную малоэтажную полупромышленную застройку, пронизанную железнодорожными путями и грейдерами с редкими вкраплениями чахлых садиков, огородиков и рощиц. Коттеджи, фермерские дома, сараи, пакгаузы, небольшие промзоны, в этом лабиринте удобно держать оборону, но если обороняющихся немного, довольно просто их обойти. Направление откуда нанесут удар было понятно, даже на карту смотреть не надо: от Скёльста вдоль железнодорожной насыпи и параллельной ей грунтовой дороге. Как обороняться тоже понятно: зенитки бьют вдоль железной дороги, он сам с двумя танками седлает грунтовку, всех тыловиков способных поднять винтовку в прикрытие. Связался с командиром полка, довёл до него обстановку, доложил о принятом решении. Получил "добро" и обещание выслать танковый взвод и взвод мотоциклистов.
Как их обошли Густав Адольф так и не понял. Сначала бой шёл словно по учебнику — немцы рвались вдоль дороги, шведы, маневрируя между постройками отстреливались и отходили назад перекатами, прикрывая друг друга. Ждали подмоги. Удалось подбить не меньше трёх Pz.II, пару раз удачно накрывали пулеметным огнём пехоту. Потом как-то разом вспыхнул m/39 связистов, из машины никто не выбрался. По башне его танка как кувалдой шарахнуло, но броню не пробило. Дьявол! Откуда они бьют?! Водитель завёл m/42 за какой-то сарай, наследный принц высунулся в люк, оглядеться. Писарей и связистов, изображавших пехоту прикрытия, вокруг не было, немцев тоже не видно. Вылезли из-за сарая и стали пятиться по обочине дороги, настороженно поводя башней. Тут-то и прилетело. Откуда-то сзади. Оба пропитанных бензином мотора с ревом вспыхнули, Густав Адольф рванулся к люку, но немецкая болванка наконец-то проломила броню.
Он бы мог стать королём, но судьба распорядилась по-другому.
Длиннющая колонна автобусов из которых поспешно сыплются солдаты, XXII дивизия всё-таки успела. В вечерних сумерках шведская пехота провела контратаку и восстановила положение. Город Уппсала удалось удержать, а 25 панцердивизия увязла в боях не сумев прорваться к Стокгольму. Немцам надо перегруппироваться и подтянуть силы. Но в эту ночь, с 22 на 23 апреля в наступление двинулся финский Подвижный корпус. Война Германии и Скандинавского оборонительного Союза перешла в следующую фазу.
Во время совещания 6 апреля Адольф Гитлер, сам того не понимая, подложил здоровую свинью Группе Армий "Скандинавия". Вильгельм Лист просил у него дополнительных войск, чтобы прикрыть Северный фланг от возможной атаки финнов, а "фюрер германской нации", не разобравшись, поставил дивизии Курта Войташа наступательные задачи. Объяснять прописные истины бывшему ефрейтору генерал-фельдмаршал не стал, времени не было, и улетел в Осло начинать войну. Решение Главнокомандующего вошло в приказ без изменений и теперь 181 дивизия, усиленная 214 отдельным танковым батальоном, должна будет пробиться к побережью Ботнического залива.
Наступление от норвежской деревушки Древше к озеру Сильян шло без помех, шоссейная дорога была выше всяких похвал — цивилизованная Швеция это вам не дикая Россия. Бои с XXIV ополченческой дивизией тоже особо тяжелыми не были, тем более после подхода танков. Pz. Abt. 214 затратил на дорогу от Куммерсдорфа до Западной Швеции почти две недели, но поспел вовремя. Пятьдесят "Сомуа" и "Гочкисов" помогли прорвать оборону на межозерном перешейке, 37-мм противотанковые "Бофорсы" оказались слабоваты против "толстобоких" французов. Вышибленные с стационарных позиций шведы отступили в беспорядке, после этого захват городов Реттвик и Мура был делом пары дней. К 21 апреля важнейший узел дорог был в руках немцев. Генерал-лейтенант Войташ оставил один полк удерживать шверпункт, а сам, с основными силами двинулся дальше, благо дороги на прибрежный город Евле были прекрасными. Вот так, благодаря "военному гению фюрера", 181-я дивизия встретила финнов не зарывшись в глухую оборону, а безобразной кишкой, растянувшейся на 20 км. Результат оказался немного предсказуем.
Первая Кавалерийская бригада это: 40 танков "Валентайн", 18 — Т-26S (41) — штурмовых танков образца 41 года с 76-мм Л-11, 8 самоходок ВТ-40 с 114-мм английской гаубицей Н18 (в английской армии она имела обозначение Q. F. Mk. II), Драгунский полк Уусимаа (URR) и Кавалерийский полк Хямеенлинна (HRR). Еще есть: разведэскадрон на советских броневиках ВА-10, противотанковая рота, зенитная, конная батарея, саперная рота, эскадрон связи. Должен быть ещё и самокатный егерский батальон, но во время перехода по заливу их пароход был потоплен. Погибло-утонуло не так много народу, но батальон лишился всего вооружения и велосипедов-мотоциклов. Теперь нужно переформирование и бригада ушла без него.
Командир кавбригады, полковник Эрнст Эрнурт получил четкий приказ: — "Темп, темп, и ещё раз темп. Необходимо поймать дивизию немцев до того, как она развернётся и успеет окопаться. Если не успеем — кровью умоемся. Объяснять, что такое немецкая пехота никому не нужно."
Поначалу все шло более-менее гладко. Выступив на рассвете, бригада уже к полудню заняла поселок Оккельбу — пятнышко на карте, но пересечение нескольких проселочных дорог. Приятная неожиданность, никто не ожидал, что немцы отдадут его вот так легко, без боя. Надолго задерживаться кавалеристы не стали — Эрнурт почти сразу же выслал на юг и юго-запад разведдозоры, а через полчаса, когда подтянулись отставшие было самоходки, приказал, не дожидаясь возвращения разведки, продолжать движение. Вперед, в неизвестность…
Разведка вернулась через два с половиной часа. Они потеряли броневик — 37-миллиметровка из засады, — но зато сумели взять пленного, и не простого солдата, а фельдфебеля-связиста. Бывший "товарищ по оружию" упираться не стал и сообщил последние новости — прямо перед ними разворачивается усиленный танками батальон. "Камрады" организовывают фланговое прикрытие, стремятся выиграть время. Поймать их на марше и намотать на гусеницы не получилось, а за ночь они так в землю зароются, что без корпусного артполка их не выковырнуть. Остаётся одно, атаковать как можно скорей, атаковать всеми силами не взирая на потери. Но есть проблема — до заката чуть больше двух часов. Надо торопиться.
Немецкой пехоте не повезло. Успей они нормальную траншею выкопать, был бы у них шанс "Валентайны" через себя пропустить, а кавалеристов отсечь. А так… правда, четыре танка их ПТО все равно успели подбить. Да три "Гочкиса" от леса что-то вроде подвижной засады организовали, ещё две машины сожгли, пока их самих бронебойными не утыкали. Получается, что заслон удалось раскатать без особых потерь и нужно продолжать движение, а солнце уже за верхушки сосен цепляется. Вперёд! Вперёд! Темп! Темп!
Очередная деревушка, встревоженные крестьяне: — "Нет немцев, нет. Они там, на дороге, их много!" Через четыре километра передовая боевая группа выскочила из реденького леса к полю с проселком и сходу врезалась в автоколонну. Дивизион 105-мм гаубиц на марше, мечта танкиста! Они с другой колонной столкнулись лоб в лоб, дорога по лесу узкая, не очень-то разъедешься, образовался затор — и танки их догнали.
Первые минуты боя не было — был расстрел! Немцы скучились у въезда в лес на противоположной стороне, из четырех десятков машин несколько уже горели, и "Валентайны" разворачиваясь, с ходу посылали в это скопище снаряд за снарядом. Жаль только, что у британской двухфунтовки нет осколочных, но и так получалось неплохо. Каждый шел в цель, промахнуться было невозможно, а еще через триста метров залаяли пулеметы… Зато чуть позже из-за расстреливаемых тягачей вывернулись танки, вот оказывается кто пробку на дороге устроил. Семь машин — три "Сомуа" и четыре "Гочкиса" с дистанции меньше четырёхсот метров. Они видимо шли на помощь тому батальону из флангового прикрытия. Шли, да не дошли. Но трёх финнов успели подбить. Спасли положение четыре Т-26S, шедшие вторым эшелоном. Развернулись в линию и с 700 метров хладнокровно расстреляли "французов".
Бригада поймала кураж. Драгуны верхами объехали по лесу дерущиеся танки и вышли к следующему полю. Ротная колонна, спешным маршем прямо навстречу. Пехоту подпустили на 100 м и врезали из пулеметов и "Суоми", а потом… "Хаккаа пяялля!!!" (Руби сверху) — древний финский клич снова прогремел над Швецией, полк атаковал в конном строю! Да-а, ради этого стоило переплыть море!
Пленных было много, среди них даже артиллерийский оберст и его портфель. А в портфеле карты с самой свежей обстановкой и невероятное…местонахождение дивизионного штаба! Совсем рядом, в восемнадцати километрах. Два часа верхом. Чуть меньше года назад, в августе 1941 на Карельском перешейке, так же сказочно повезло 8-й пехотной дивизии. Её 6-я разведывательная бригада, совершив ночной марш, атаковала штаб советской 123-й дивизии. Тогда удалось перебить почти всех командиров, убит был и комдив, полковник Цуканов. Пленных начали трясти без оглядки на международные конвенции, информация подтвердилась. Преимущество кавалерии перед новомодной мотопехотой в том, что лошадь может идти по лесу даже в темноте. И полковник Эрнст Эрнурт решил рискнуть.