– Зачем?

– Я люблю свою родину.

– Так все говорят. А потом, очутившись по другую сторону границы, чувствуют себя там свободными.

Внутренне я рассмеялась.

– Вы не понимаете, товарищ. У меня были возможности остаться за пределами Чехии, но я действительно люблю свою страну. Здесь мой дом, здесь моя мать.

Он глубоко вздохнул.

– Подобный разговор был у меня недавно с одним виолончелистом, и знаете, что случилось? Он сбежал.

– Тут я ни при чем.

Он опять вздохнул.

– У меня сейчас начинается отпуск, вот в чем дело, и, если я вас отпущу, я не проведу спокойно ни одного дня из-за страха, что вы и ваш муж останетесь в Австрии.

Я постаралась удержать смех.

– Я очень сожалею, – сказала я непритворно, хорошо представляя, какую трепку может задать начальство ответственному чиновнику низшего звена, если кто-нибудь выскользнет из их сетей. – Я вот что вам скажу, я и в самом деле не хочу вам портить отпуск, просто дайте моему мужу тоже отправиться на выходные отдохнуть, а сама я съезжу в Зальцбург как-нибудь потом.

Я слышал, как заскребли пол ножки стула, когда чиновник отодвинулся от стола и встал. Он прошелся по комнате, потом сел обратно. Все это казалось мне смешным: мелкая сволочь, опасающаяся потерять свою маленькую должность и мучающаяся сомнениями, вернусь я или нет. Мне вправду было жаль его.

Наконец он постановил штамп на моих документах и воскликнул:

– Ну что ж, я думаю, можно рискнуть!

Я не могла поверить. Мы прекрасно провели время, поехав в Австрию с другими чехами на автобусе. Но там возникла другая забавная ситуация. У нас было очень мало денег. Мы не могли позволить себе заплатить за билеты на главный концерт и страдали от жажды, поэтому ходили в киоск и спрашивали самый дешевый лимонад, а киоскер смеялся: «Зачем вам самый дешевый, если у вас такие дорогие фотоаппараты?» Он не мог понять – как это у нас нет наличных денег.

А мы в свою очередь смотрели на старые аппараты «лейка» и удивлялись, что кто-то на Западе считает их роскошными.

Виктор решил, что нам нужно побывать на всех концертах в программе, и, умея налаживать отношения, он отправился к дирижеру и рассказал ему о нашем несчастье. Тот добросердечно позволил нам посещать репетиции. Я помню, как потом стояла на мосту в Зальцбурге и говорила Виктору, как мне тут нравится и как соблазнительно было бы тут остаться.

Мы оба понимали, что всерьез об этом не может быть и речи. В Праге жила моя мать. Отец Виктора – в Богемии. Мы обрекли бы их на страшные страдания.

ЗА ВСЕ ГОДЫ, проведенные под властью коммунистического режима, мы с Виктором вместе выезжали из страны только пять раз – два раза в Зальцбург, дважды в Цюрих, когда его произведения исполнялись в этом городе, и однажды в Москву, потому что один из его квартетов решили сыграть и там.